Здесь может быть ваша реклама

Насучное!.. я тоже хочу денег, йопт
упер у Dylan Stilinski:

я еще один нищеброд)

29.08.2014 в 12:03

Пишет B.A.Stiles:

Мне плевать, как это выглядит, я нищеброд и хочу бабла

29.08.2014 в 11:18

Пишет Шкав:

мхм.

Правда №3279
Пишет Гость:

КОСМОС
Пишет  fuckuokey:

всхохотамши, облилась чаем
господи, оно прекрасно, я выла, читая
ДА ВСЕ ДА

"А ты ушел, любви не замечая. С лосем, причем, не глядя на меня. Так пусть ебут тебя хоть Урук-хаи, а не такое солнышко как я" - тем же вечером доставила ему сойка послание Торина.

27.12.2012 в 21:59

Пишет  ИЖДУ:

Кали! это вам! Чума, мор и эребор!
Господи, три дня это писала.
ТРИ ДНЯ ПОНИМАЕТЕ.
в двух состояниях:

- НЕВЕРОЯТНЫЙ СТЫД
и
- НЕВЕРОЯТНЫЙ ЛЕГОЛАС!!!!!!!


СХОДИЛА ТАКЖЕ НА ВИКИПЕДИЮ - УЗНАЛА КАК ПЕРЕВОДИТСЯ ИМЯ "ТРАНДУИЛ"
ОБЛАГОРОДИЛАСЬ. СПАСИБО.

ЦВЕТУЩАЯ ВЕСНА! ЦВЕТУЩАЯ ВЕСНА
НАРУМИ ТАЙГА
ЩЕБЕТАНИЕ МОРЯ
И ПРЕКРАСНАЯ ГЛИЦИНИЯ!
зачем.

Тумблер тоже - ВСЁ.

Теперь, спустя почти неделю можно твердо сказать - у Леголаса было действительно тяжелое детство даже по меркам Средиземья





В ОБЩЕМ НИКОМУ КРОМЕ КАЛИ НЕ ОТКРЫВАТЬ.
тем, кто читал канон - и подавно

В общем, вектор развития фандома в целом определен
В выходные Кали еще такая вся интеллигентная (еще не знает, что через три часа мы все станем безобразными животными) говорит, вот мол, Трандуил вообще был личностью сложной и противоречивой! (косится на гифку. хо-хо) не прочь был в том числе и - того. *кали сделала характерный жест, щелкнув себя пальцем по шее. каким образом моё больное сознание умудрилось интерпретировать это как "брал за щеку" - до сих пор не могу себе объяснить, но все эти дни лучилась, как Лучиэнь* и жалела Леголаса.
Все теперь жалеют Леголаса и желают ему - счастливого замужества. сами понимаете
Кали - так особенно. У нее вообще самое главное в фандоме - вплести кому-нибудь изумруды в волосы, а тут понимаете - ВСЁ СЕМЕЙСТВО - хоть обплетись!
Детство у Леголаса, как я уже сказала, было трудным - нефритовые игрушки прибитые к полу. Матери своей, он судя по всему, не знал и вообще, каким образом появился на свет Леголас - не известно. Я думаю, с этим была связана одна из психотравм(тм) его детства, когда годам к двустам он понял, что мамино платье и туфли, которые он надевал, когда дома никого не было, принадлежали папеньке Братьев и сестер у Леголаса, похоже, тоже не было. В лучшем случае, там было как у Филиппа Киркорова и Рики Мартина, в смысле, не от них двоих, а - суррогатное материнство. Самого Трандуила, к слову, видимо нашли не в цветке, не в клумбе, не в капусте, не в хороводе росы, а как мы тут пришли к выводу - в караоке. ПапА у Леголаса был немножко самодур, немножко трубадур, но в основном - мисс Средиземье Третья Эпоха. Прадед Леголаса отличился тем, что стал основоположником тысячелетней вражды между эльфами и гномами, украв у последних ожерелье и вставил туда палантир, чтоб блеснуть на балу. Ей-ей, так и вижу, как чувак спрыгнул с чужого балкона в нарядном, развевающемся пеньюаре и умчался в мглистую даль, придерживая на груди пеньюар. Блеск и плеск, моя прелесссть.
Леголас был поздним ребенком. Поэтому, конечно, Трандуил возлагал на него большие надежды и очень хотел, чтобы Сын вырос достойным преемником своего отца. То есть, вы понимаете, да? Все эти вечные замечания, типа: "что ты на себя напялил? В каком орочьем цеху, на каком сарумановском заводе это пошили? Такое даже во время Битвы Последнего Союза не носили! Это же прошлая эпоха! Немедленно отнеси в Ородруин и сожги! И чтоб я больше не видел, что ты ходишь в этом ширпотребе!" "И брови! Зачем ты выщипаваешь брови! Так только в Эдорасе сейчас делают! Ты же не Эдорас, в смысле ты же не из Эдораса, сын!"
Леголас упражнялся в стрельбе из лука - его обвиняли в солдафонстве.
Читал трактаты мудрых - упрекали в некоммуникабельности.
Играл на лютне - все не то. "Неужели ты не можешь просто аккомпанировать отцу? Вот, смотри, давай, со второго такта. Каааак упоительны в Гондоре вечера, и треск щита, меча и хруст костей Назгула. О, не огни ли там вдали Минас-Моргула, как упоительны в Гондоре вечера! Как упоительны в Гондоре вечера! Ну, что тебе мои порывы и объятья, и Валеноре буду помнить-вспоминать я, как упоительны в Гондоре вечера".
Потом, конечно - лось. Хоть он и олень.
Но Лось, понимаете, ЛОСЬ это не видовое название - это призвание, это титул! Рога ему золотили, инкрустировали рубинами (по четным) опалами (по нечетным дням) и сапфирами по выходным. Чтоб понимаете, когда владыка Лихолесья возвращался домой на рогах (если вы помните тот жест Кали), чтоб на таких рогах было не стыдно вернуться!
Иногда, не вернуться. И тогда Леголасу приходилось самому возглавлять поисковой отряд, чтобы отыскивать папа в опавшей серебристой листве. Драгоценные листья лихолесья.... Драгоценные перстни Трандуила....драгоценные рога лося...в общем, все мешалось - лоси кони, люди. Трандуил же замыкался в ледяном молчании, чем не облегчал задачу поискового отряда.
Потом опять же, Кали права, лоси не вечны в отличие от своих хозяев. И смерть каждого Желуденка Трандуил оплакивал долгим запоем, наркологов в то время в Средиземье не было, приходилось ждать конца эпохи, в это время как-то все обнулялось и становилось легче.
Также король был известен тем, что устраивал музыкальные вечера, где лично музицировал для Лося на арфе.
Как-то раз Леголаса разбудили ночью перепуганные слуги:
- Ваше высочество, его Величество заперлись в спальне с Лосем. Мы опасаемся...
Леголас полтора часа тщетно уговаривал Трандуила открыть дверь. Когда ее все-таки взломали, оказалось, что папа изволили писать с Желуденка портрет и не хотели, чтобы им мешали. Вообще, портретами Лосей, часто оседланных Трандуилом, был увешан весь замок. Так что в какой-то момент Леголас начал всерьез опасаться за свой статус наследника. Въезд на лосе в эльфийский сенат был далеко не главной причудой Трандуила. Также он организовал Лосиную партию. Та в свою очередь стала тут же ратовать за суверенитет 1/4 от лихолесья под названием "Лосиный остров". Насилу отбились. Пришлось даже сенат распускать, впрочем, было не страшно. Трандуил все равно слабо представлял, для чего тот нужен.
Еще Трандуил часто любил ездить в Эребор. Якобы за драгоценностями. Злые языки говорили, что, на самом деле он просто пытался замаскировать таким образом свою постыдную тягу к гномам, в частности к их будущему королю - Торину.
Гномы даже песни складывали на эту тему:

Некро-педо-трандуил к нам сегодня приходил
Гномов, стразы и алмазы он с собою уносил.

Леголас, конечно, им не верил. Ведь всем известно, что гномы - гнуснейшие и непорядочные создания. С ними вообще не о чем разговаривать. Еще чего доброго начали бы требовать назад то самое ожерелье.
Как-то раз Трандуил наведался в Эребор, чтобы как обычно, закупиться драгоценностями. Каково же было его удивление, когда он увидел, что гора в огне, а гномы поспешно покидают свой дом. Торин выбежал так и хочется написать ИЗ ГОРЯЩЕГО ТАНКА из пылающих чертогов горы. Он увидел Трандуила и вперил в него полный надежды взгляд.
Вся жизнь прошлая и будущая пронеслась перед лихолесским правителем как в палантире. Гномы устроят постоялый двор в Лихолесье. Разворотят все клумбы. Попытаются начать добывать руду из мраморных писсуаров. Сожрут Лося. Надругаются и сожрут. Трандуил сморгнул. Ситуация требовала немедленного решения. Что же, он все-таки был королем! И он решился.
- Я забыл дома кредитку, возвращаемся. - Трандуил легко взмахнул рукой и повернул Желуденка вспять.
"А ты ушел, любви не замечая. С лосем, причем, не глядя на меня. Так пусть ебут тебя хоть Урук-хаи, а не такое солнышко как я" - тем же вечером доставила ему сойка послание Торина.
Трандуил оставил это послание без ответа. Как и все последующие восемьсот тысяч "последних смс", которые отправил ему Торин в последующие 40 лет. Трандуил очень боялся, что его маленький, грязный секрет станет известен, поэтому еще больше напустился на гномов Тьма окутала его сердце, тьма и одно лишь жгучее желание - справить Желуденку сбрую, инкрустированную стразами из сердца Эребора.
Но и с этим намерением пришлось попрощаться - Торин погиб, с горой не срослось, Трандуил впал в глубокую депрессию и отказывался общаться с кем-либо, кроме Желуденка.
Так что, когда под предлогом вестей о Голлуме Леголасу выпала возможность поехать в Имладрис лишь у ворот конь нагнал своего хозяина, Леголас не медлил ни минуты:
- С людьми не разговаривай, - наставлял его Трандуил, отрабатывая у станка очередное замысловатое падеде - на гномов даже не смотри. Одежду меняй не меньше трех раз в день. Я сложил тебе все в колчан. Если кольцо красивое - купи. Если нет, возвращайся. И смотри, чтобы одна нога здесь, другая.... тоже здесь, - со вздохом докончил Трандуил, глядя на свои пуанты - Не опаздывай, через 2 недели ставим Жизель.
- Да, папенька, - кротко ответил Леголас, пытаясь погасить сияние очей, что горели ярче утренних звезд. бляблябля. руки на стол аня. руки на стол.
Через две недели от него прилетела сойка: "Ушел в Мордор, к обеду не ждите".
Если бы не верный лось, успевший вовремя подхватить своего падающего хозяина, Трандуил непременно помял бы укладку.
Сеанс телепатической связи с Ривенделом не принес ничего путного. Элронд был слишком занят примеркой голубого платья и на вопросы Трандуила обращал мало внимания, через два дня у них была премьера "Травиаты".
Через пару месяцев от Леголаса пришло длинное пространное письмо, где он восхищался пейзажами гномьего царства - Мории, сетовал на то, что Арагорн и Боромир не знают никаких других песен кроме матерных и хвастался, что они с Гимли надрессировали блох из бороды последнего - плясать менуэт".
- Что? - выдохнул Трандуил, откидываясь на спинку трона. Это был позор, это никуда не годилось, да и ко всему прочему от волнения и негодования последнее слово он прочел неправильно.
По экстренной связи пришлось немедленно связаться с Лориэном. Галадриэль разразилась долгой и туманной тирадой о Лучиэнь и Берене и о том, что союзы людей и эльфов благословенны с древних времен. К тому же, мир изменился, мужчины-эльфы мельчают и вообще, неизвестно, кому тут больше повезло...
Трандуил не смог дослушать, у него что-то шумело в ушах. Схватив сойку, он швырнул ее в окно с такой силой, что вплоть до Великого перевала той даже не требовалось махать крыльями. "НЕМЕДЛЕННО ДОМОЙ!" ОТПРЫСК ТРАНДУИЛА Я ТЕБЯ КОРМИЛА Я ТЕБЯ РАСТИЛА ГДЕ ТЕБЯ НОСИЛО!
Ответ пришел на открытке с видами Хельмовой Пади. Поверхность открытки была исписана так, что саму Хельмову падь было почти не видно. Леголас восхищался чудесным эльфийским акцентом Арагорна, его храбростью, мудростью, отвагой, небритостью, харизмой, умением по месяцу не мыть голову и выглядеть неотразимо. "Было бы так чудесно, если бы вы познакомились! А еще Гимли научил меня метать топор! Не волнуйтесь, отец! Я буквально до Мордора и обратно".
Трандуил созвал совет и стал требовать немедленно забрать своего сына из этого гнусного хлева, борделя, конюшни, притона!
Было решено отправить отряд во главе с Халдиром.
Отряд отправили.
Через три недели сойка принесла открытку с видами Гондора. "Дорогой и уважаемый отец и государь! Мы одержали великую победу, отстояв Хельмову падь! Спасибо тебе за эльфийских лучников! Но, конечно, все это также благодаря союзу конунгов и братства, а также дружбе, вере, надежде и любви! Если бы ты только видел, как блистательно Арагорн руководил защитой крепости! Воины готовы идти за ним в огонь и воду! И я тоже! Я готов пойти на смерть, если того потребуют обстоятельства. И должен предупредить, что вероятнее всего, в этом походе я погибну. Погода стоит хорошая, Гондор очень красивый! Целую, не скучай. Твой сын. Постскриптум, во время битвы я убил сорок одного орка, а Гимли - сорок двух! Что за великолепный воин этот гном! Я восхищаюсь им!"
Трандуил рухнул на софу и зарыдал.
Следующие недели он провел словно в бреду, гладя лося как анти-стресс. В кошмарных снах ему являлись хороводы гномов, уничтожающие его королевство, дивизии людей, пользующие его сына, гондорские короли, разворовывающие его сокровищницу, и шеф-повара приготовившие жульен из Желуденка.
Очнулся Трандуил от того, что кто-то мягко тронул его за плечо:
- Отец, - правитель с трудом разлепил веки, перед глазами все плыло и качалось. - Отец, это я - твой сын. Я вернулся из похода.
- Леголас... - Трандуил приподнялся на постели, что потребовало от него воистину королевских усилий. - Это ты. Ты вернулся. О, боги, мне приснился ужасный сон, что ты отправился в какой-то невероятный по своей отвратительности поход, где ел, спал и сражался бок о бок с невесть какой нечистью. Дай-ка я взгляну на твои брови, форма не испортилась? Ты принес кольцо?
- Отец, я привел своих друзей, - Леголас отошел в сторону, чтобы взору Трандуила стали видны две фигуры. Они тоже расплывались (аатличное желудевое вино в лихолесье! всегда такое делайте!). Одна из них была высокая, другая пониже. Значительно пониже. Очень значительно пониже. Трандуил прищурился. Эльфийский взор не обманывал его. Хотя, конечно, стоило проверить, нацепив лорнет. О, нет. Сомнений быть не могло, это....
- ГНОМ! ЭТО ГНОМ!!!!!! - Трандуил, вскочил обратно на постель, в ужасе, поджав под себя ноги и закутался в накидку. - ТЫ ПРИВЕЛ ГНОМА В ЭЛЬФИЙСКИЕ ВЛАДЕНИЯ!
- Отец, выслушай меня!
Второй спутник Леголаса поднял ладонь в примиряющем жесте. Трандуил перевел взгляд на него: трехдневная щетина, драная одежда из секонд-хельма....
- Бомж. Это бомж. - сдавленно произнес Трандуил. Люстра над его головой вертелась, вертелась, а потом все померкло в вихре палой листвы.
- ... в вихре палой листвы, - услышал Трандуил голос Леголаса, доносящийся будто из отдаления. - Бывало неделями его в ней искали.
- Попробовали бы на магнит, - ответил Леголасу чужой, грубоватый, незнакомый голос, очевидно, этого бродяги. - Волшебные гондорские магниты, примагничивают все. Мы так останки предков по горам собирали.
- Щас, я его старым проверенным средством.
- Гимли не надо!
- Оставь, остроухий! Я так свою бабушку в чувство приводил.
Трандуил приоткрыл глаза. В миллиметре от его лица расплывчатым пятном маячила физиономия гнома с влажными губами и надутыми щеками.
- Целительная вода из волшебного озера быстро приведет его в чувство.
Брызгай, Гимли, не бойся.
Трандуил застонал и провалился в спасительную дымку.

Леголас спешил. Он знал и чтил традиции своего народа, в том числе и те, что касаются брачных ритуалов. Он прекрасно помнил историю владыки Эльвэ и Мелиан: Она не сказала ни слова, но переполненный любовью, Эльвэ подошёл к ней и взял её за руку, и тотчас же какие-то чары овладели им. Так стояли Эльвэ и Мелиан, а вращающийся над ними звёздный небосвод отсчитывал долгие годы. И деревья Нан Эльмота стали выше и темнее, прежде чем Мелиан и Эльвэ произнесли хоть одно слово.
Леголас с большим удовольствием подержал бы Арагорна за руку пару тысячелетий, прежде чем предложить сыграть помолвку, но смертные не могли позволить себе такой роскоши. Надо было ехать к папеньке испрашивать его благословения.
Леголас даже позвал Гимли, чтобы был свидетелем церемонии. Однако, теперь все катилось к Саурону под гору.
Целительство Гимли не принесло должного эффекта. Поначалу им показалось, что Трандуил умер. Однако, вскоре с его ложа послышались стоны:
- Лося....позовите лося...
- Отец!
- Желуденок, где мой Желуденок?
Привели лося, а заодно и к присяге всю гвардию, на случай, если Леголасу придется перенимать бразды правления. Чего тому, по правде сказать, ну совершенно не хотелось.
- Желуденок, друг мой... - подрагивающая рука Трандуила никак не могла приподняться от ложа. - ...не трожь! - Одернул Трандуил, когда Леголас попробовал было снять хоть с десяток тяжелых перстней, венчающих царские пальцы. - Мой Желуденок...мой друг... - он погладил лося по склоненной голове - один ты не предал меня. Не опорочил чести нашего семейства.
- Отец....
- Какой позор! Какой небывалый позор!
- Мои друзья....
- НЕ БЫВАТЬ ЭТОМУ. ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ МОЙ ТРУП.
- Но им нужна была помощь! В великой битве сошлись люди запада и силы тьмы! Я должен был им помочь!
- Ты должен был биться, как подобает истинному эльфу королевских кровей, а не махать луком направо и налево!
- Я не махал луком, я...
- Молчи. - Глаза Трандуила заволокло дымкой воспоминаний.

Флешбек.
Последняя битва войны последнего союза. Элрондовцы, рохановцы и гондорчане дышат в ноздри орков. Темный властелин пыхтит и нагревается, как самовар. Духовность, понимаете, как в первую эпоху во время войны гнева. Луна в овне. Муха в салате. Корпоратив в Газпроме. Короче, понятно, что полягут все.
- МАТТЕ НАСАЙ! - оглашается долина звонким гласом. И Трандуил. В мефриловом сейлор-фуку с шелковыми бантами в жемчужных пуантах на инкрустированном платиной лосе ступает на поле битвы. Ёбаный Толкин. Ёбаный Питер Джексон. Ёбаный лось. Ёбаные все. ТРЕТЬЮ НОЧЬ НЕ СПЛЮ. ГРЕЖУ. ЗА ЧТО МНЕ ЭТО.
СТРАЙК Э ПОУС.
ИДЕТ ПОНИМАЕТЕ В БОЙ.
С КАВАЛЕРИЕЙ.
ОТБОРНЕЙШИМИ ЛУЧНИКАМИ-КАРДЕБАЛЕТОМ СРЕДИЗЕМЬЯ.
СО ГЕТ АП ОН ЗЕ ДЕНСФЛОР!
- Недостойные мужи, как смеете вы сражаться! когда обещали, что в субботу у нас дискотека! и вот уже воскресенье. и как это называется. - по древнему, благородному обычаю Трандуил кинул платок между сторонами противников, чтобы те примирились. Где-то в этот момент артиллерия орков первой отошла от шока.
- ГОТОВЬС! ЦЕЛЬС! ПЛИ! - скомандовал их предводитель своим подчиненным.
В союзные войска полетели полыхающие каменные ядра.
- ВПЕРЕД, НУМЕНОР! - закричал Исилдур. - ИСИЛДУР В БАРАДДУР хосэн в бассейн.
И армии схлестнулись в кровавой битве.
- МОЙ ПЛАТОК! - закричал Трандуил - Платок от Hermes!
Конец флешбека.

- О, да. День доблести. День славы, - глаза Трандуила сверкали как фиалы с звездной благодатью. - Мы выступили на рассвете. Мы так выступили. Так выступили. Нас три раза вызывали на бис.
- Я знаю....
- Молчи! Молчи, несчастный! Уплыву за море! Уплыву! Немедленно. Седлайте корабль!
Леголасу ничего не оставалось, кроме как покачать головой, припасть в реверансе пред королевской постелью и увести своих друзей из царской опочивальни.

Вечер прошел в угнетенном молчании. Арагорн мрачно грыз чубук. Леголас вздыхал. Гимли точил топор.
- Все-таки не в обиду тебе будь сказано, дружище, но вы - эльфы, воистину дивный народец, - фыркнул Гимли.
- Поверь, это какое-то недоразумение. Мой отец славится своим гостеприимством и я...
- Молчите, - Арагорн прислушался, - что это за звуки.
- Да это у меня в животе урчит после ихнего пирога из сена, - буркнул Гимли.
- Нет. Странно, будто ветер завывает.
Дальше - крупный план пресветлых, голубых линз орландо блума.
- Это не ветер, - сказал Леголас - это мой отец.
- ОООООООо-оооо-ооооооо caught in a bad romance! - надрывалось эхо.
- Он уходит! Уходит! - Леголас вскочил со своего места и бросился во двор.
По двору плыл корабль. Десятки эльфов несли на плечах его корпус. На мысу, на своем верном лосе, в позе русалки сидел Трандуил. Его одеяниям позавидовала бы и Лайма Вайкуле на юбилейном концерте в Кремле.
- АЙ ВОНТ ТУ ЛАВ Ю ЭНД АЙ ВОНТ ЁР АВЕНДЖ Ю ЭНД МИ КУД РАЙТ ЗЕ БЕД РОМЕЕЕНС, - доносилось из динамиков.
- рарара-аа-рома-ромама, - подпевали эльфы.
- Они уходят, уходят, - прекрасные глаза Леголаса наполнились слезами. Бля, Аня, хватит дрочить.
- Куда? За море? - встревожено спросил Арагорн.
- В Валинор? - подхватил Гимли.
- В турне. - ответил Леголас. - Видно, наш разговор всколыхнул в нем былые воспоминания. Сейчас папенька поедет по местам боевой славы, потом, навестит наших родичей в Лориэне и Имладрисе, а потом, вероятно, на высокий холм к Эребору - всматриваться в даль.
- Одинокая гора? Там где обрел последний покой Торин? - уточнил Гимли.
- Да. А вместе с ним и камень Аркенстон. Папа так и не определились, кого из них больше любили. Но если он отроет Торина, получается, что все-таки его.
Арагорн сощурился. Корабль отнесли уже на приличное расстояние, но даже отсюда было видно, что вместо колчана на спине правителя Лихолесья висит здоровенная лопата.
- Трандуил, Вы - КОСМО. - Произнес бывший Странник.
И это было истинно так. Леголас посмотрел на своего друга и улыбнулся. Теперь у них будет пара-тройка десятков лет, чтобы подержаться за руки.

URL записи

URL записи

Ричард и реклама PEPSI MAX
я понимаю, насколько это все старое, но блин! Не могу удержаться
Ричард рекламирует PEPSI MAX, ахах

соревнования с COCA COLA и этот щелчок пальцами, о да


встреча водителей и палево на ютуб с последующей дракой


водитель COCA COLA сдался-таки Трикстер плохое не посоветует

Фанфик. Пройденный предел. Тикки/Аллен.
Название: Пройденный предел
Автор:  thett
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Тикки/Аллен и целая одна строчка Кросс/Линали. Ищите в конце %)
Жанр: Романс. Ангстовый флафф. Начали за здравие, кончили за упокой.
Дисклеймер: Все права на D.Gray-man принадлежат Хосино Кацуре. Текст и даже шапка состоят из раскавыченных цитат, а я чо.
Предупреждение: Текст использовать категорически исключительно для устрашения творческой молодежи, ступившей на кривую дорожку бытового алкоголизма. В альтернативных случаях – для тренировки молодых неопытных троллей (с) mobius
А, чуть не забыла. АУ, ООС, анафора, обиженный вниманием здравый смысл таймлайн.
Саммари: Про первую любовь, про первую влюбленность, первый поцелуй и первое ограбление банка. На самом деле, грустная история про то, как Тикки пытался остаться человеком. И преуспел, несмотря ни на что.

Шагнуть
Удовольствие хрупко. Его легко разрушить, сломать, разбить. Раздавить бутоны красивых пахучих нидерландских роз. Задать глупый вопрос прямиком после первого поцелуя. Обнаружить, что бутыль кончилась за глоточек до нирваны. Оскорбить. Вовремя подставить. Принудить.
Получить мимолетное удовольствие легко. Добиться длительного удовлетворения сложно. Ирония в том, что я – память Ноя об удовольствии – служу разрушению. Я убиваю красивое. Я знаю об удовольствиях все, пусть испытывал далеко не все. Моя память не собирается в одну, и пока я не собираюсь ее собирать. Их три. Но иногда помимо моей воли они собираются сами.
Первая - память Удовольствия Ноя. Память безжалостная, поглощающая, всеобъемлющая. В ней собраны все видимые и невидимые чувства людей, которым хоть раз было в жизни хорошо. От первого крика до последнего оргазма. От утренней сигареты до ночной дозы. Удовольствия порядка свершившейся мести, вибрации рукоятки ножа, вспарывающего брюшину, и кровавых оргий разного рода входят туда так же, как чистые радости сельской учительницы и невинной школьницы. Правило этой памяти – все равны. Все живое равно перед удовольствием.
Вторая – память сына Ноя. Я могу месяцами жить в ней. Здесь все грязно и просто. Роль сына Ноя в мире Графа незамысловата: выполняй его план, уничтожай Чистоту, не рыпайся. Ходи в свет как на службу, женись на овце, убивай экзорцистов. Уровень исполнения соответствует вступлению. Удовольствия, что само собой вытекает из вышеперечисленного, получаются так себе. Ну да ничего, хватает.
Третья память это моя.
Нет, я не страдаю расстройством личности, вообще ничем пока не страдаю, но покуда я есть, я буду определять себя как человека. Пусть и исключительно в редкие моменты душевной честности, что неизменно сопряжено с состоянием глубокого подпития и прочими невинными радостями ребенка Ноя, мир его праху. Аминь.
Здесь много чего, хотя с памятью Ноя не сравнить. Но однажды я понял, что реальные удовольствия весят больше чем их миф, и даже сама память о солнечных днях значит для меня больше, чем полтонны всевозможных удач, счастий и сбывшихся мечт Ноя.
Пусть так и будет.

10
- Ты не против, я закурю.
- Чувствуй себя как дома. Кури, пей, развлекайся. Только – будь добр! – делай это за другим столиком, в другом зале и вообще не в этой таверне.
Аллен ненавидит эту фразу.
Поиски очередной чистоты привели его в Кельн. В Кельне был дождь. Десятые сутки в чертовом мрачном и без того Кельне был дождь.
Еще в Кельне был Тикки Микк и День Сурка.
Десятые сутки день Аллена начинался одинаково. Как бы не закончился предыдущий день, начиная с первого вечера в баре на центральной площади этого Богом забытого города и до сегодняшнего, собственно, Аллен встречал цифры 00:00 на часах сидя на высоком стуле за стойкой. Неизменный, как тень, как жертва талого льда, Тикки Микк хлопал дверью, небрежно стряхивал с модного пальто дрожащие капли дождя и усаживался рядом, сверкая чарующей улыбкой.
«Ты не против, я закурю».
Ненавижу тебя. Кури сколько влезет. Вдруг помрешь от рака легких.

13
- Ты не против, я закурю.
- Повторите виски.
- Будет сделано.
В Кельне не принято пить виски. В Германии пьют пиво и громко поют, едят жирные каплющие соком огненные сосиски и кровяную колбасу, хватают официанток за великолепной формы попки и травят скабрезные анекдоты.
Тикки Микк являл собой образ антипода немецкого Кельна – чопорный и смешливый, тонкий и злой, страстный и скрытый. Выпившую свою обязательную дозу Аллен молча смотрел в зал и отвлеченно наблюдал за тем, как хорошенькая, будто светящаяся силой, блондинка покидает зал. Наверняка она совместима с той Чистотой, которую он ищет… В незамысловатую ловушку которой он так по-глупому попался.
Стоило ему однажды войти в бар, как в полночь челюсти захлопнулись.
Расписание ее он уже знал наизусть.
С восьми до полуночи Аллен мирно жулил в покер, добывая себе карманные деньги на еду и питье. С карманными деньгами у него со времен Кросса всегда была напряженка, несмотря на приличное жалованье. Причины растрат приходилось тщательно скрывать от друзей и соратников – стыдно было признавать уже взрослому экзорцисту, шестнадцать стукнуло, что учитель до сих пор наведывается к нему и до сих пор обдирает как липку…
Без двух двенадцать Аллен сгружал монеты и банкноты себе в безразмерные карманы и усаживался к стойке, намереваясь малой порцией крепкого алкоголя отметить крупный выигрыш. Дальше начинался кошмар.
В ноль часов ноль минут, в тот момент, когда довольный собой Аллен опрокидывал в себя плещущуюся на дне бокала жидкость, хлопала дверь. Граф Микк снимал шляпу и, спохватившись, придерживал дверь открытой для выходившей девушки – всегда одной и той же. Изо дня в день девицу провожали одни и те же взгляды, при том некоторые из них были далеки от доброжелательных. Все так же шлепали вскрывшиеся игроки картами о дерево стола справа и вперед от Аллена; с хищной грацией голодного зверя сын Ноя лавировал между столами и шлепался рядом с Алленом. И говорил одну и ту же фразу, будь тысячу раз проклят, покойся с миром.

15
- Ты не против, я закурю.
- Иди к черту, Тикки.
Первые сутки стали шоком для них обоих. Аллен вскочил, бешено глазея на своего главного врага, Тикки заискрил шрамами ладоней на стойке, дверь за привлекательной блондинкой хлопнула и избежать драки было уже нельзя.
Аллен был знаком с природой Чистоты фрау Миранды Лотт достаточно близко, чтобы не поверить в совпадение. До чего же редкое проявление силы – повторение одного дня! Тем более что Аллен не один все помнил. Таким же даром оказался наделен и Тикки. Немало глупых минут Уокер провел в расспросах окружающих – бесполезно, и обслуга его гостиницы, и игроки в баре, и протирающий прозрачное стекло мужчина на той стороне стойки не подозревали ни о каких загадочных фортелях реальности, увлеченно выписывающей времени новые и новые кольца.
Первый, второй и иже с ними дни Аллен честно нападал. Тикки оборонялся и нападал в ответ. Идеальный тренажер эволюции был к их услугам, но надо отдать обоим честь – чуть ли не неделю Аллен пытался избежать столкновения, стремглав убегая из бара через всевозможные выходы. Тем же был занят и Тикки – на седьмые, кажется, сутки, дверь не впустила Тикки Микка ни в двенадцать, ни в час, ни в пять. Обобравший всех завсегдатаев бара Аллен смог уснуть в родном номере только к часу дня, вдоволь нагулявшись по городу в поисках той самой Чистоты и, разумеется, не найдя ничего… Очнулся он от чувства, как виски обжигает горло, и зафиксировал на настенных часах привычные двенадцать за пару секунд до того, как открылась дверь перед вечным противником.
Бар разносили на щепки раза три. Один раз Аллен отключался от потери крови, вырванной из пределов его тела ловкими ладонями. Пару раз он наблюдал обратное явление – Микк сползал по стойке и негламурно подыхал под столом уже от его, Аллена, успешных атак.
Один раз они молчаливо и жутко, вдрабадан, напились. Несмотря на похмелье, ломавшее голову Аллена весь девятый день, он был обречен на хорошее самочувствие ночью десятого, и так же был обречен опрокидывать стакан в свои двенадцать-ноль-ноль, и Тикки уже две недели как не мог не произнести сакральную фразу, спрашивая разрешения закурить у Аллена. Все остальные события могли варьироваться до бесконечного множества вариантов, но начало оставалось неизменным.
Сегодня они впервые проводили вечер с удовольствием – коротали ночь за игрой, и бил в окна бесконечный дождь, и рассвета, казалось, не дождаться. Тикки, снявший плащ и фрак, улыбался знакомо и человечно.
Бармен дрых за стойкой.

16
- Ты не против, я закурю.
- Курение убивает. Ты знал?
- Ага. Бармен, мне пива.
Но убивает оно почему-то пока не меня, вот странность, да, малыш?
Ну и что с ним делать, Господи Боже милостивый…

17
- Ты не против, я закурю.
- А если я скажу «нет, нельзя», ты что будешь делать?
Тикки серьезнеет лицом на краткий момент и удивляет – в который раз? – Аллена:
- Ну, тогда не буду курить. Не поверишь.
Вот это новости.
Они уже смирились с необходимостью каждую ночь проводить в проклятом баре и даже учатся извлекать пользу. Аллену только жаль, что он не один тут такой всепомнящий – было бы чудесно, если по окончанию временной петли Тикки забыл бы все секреты, что Аллен успел ему вытрепать. Сведений о нынешней цели – кто бы сомневался, что Тикки прибыл в Кельн с приказом уничтожить то, что Аллен ищет и должен сберечь – у них обоих теперь вдвое больше, чем было в начале. Жаль только, что поиску это никак не способствует.
Вот так жизнь учит полутонам. Сотрудничать с теми, кому не доверяешь, смешивать краски и видеть множество оттенков.
- Полчаса я, может, и продержусь.
И сверкает клыками в улыбке.
Кстати о красках, золото в обрамлении черной монохромной гаммы смотрится красиво.
Даже слишком.

19
- Ты не против, я закурю.
- Да сколько влезет.
- А я скучал.
Аллен успешно закашливается виски, и пока он отплевывает обжигающую дрянь себе на руку, Тикки невозмутимо продолжает.
- Я вообще тут соскучился. Это ты сиротка брошенная, а у меня семья, дела. Дела тебе до этого, конечно же, никакого нет, но мне хотелось бы поскорее выбраться. – Он поворачивается к стойке спиной и с притворно-каменным выражением лица наблюдает, как пара молодчиков пробирается к выходу на улицу.
- Ты не поверишь, - вдохновенно пародирует Аллен позавчерашнюю, кажется, реплику Микка, - но и мне, сиротке казанской, осточир… ос-то-чер-тело сидеть здесь с тобой каждую ночь.
Будь прокляты мои шестнадцать лет и хрупкий ко алкоголю организм, думает Аллен про себя.
- Как будем выбираться? - буднично задает важнейший вопрос Тикки, грея в руках свой бокал.
- Да понятия не имею.
Аллен брякает это сгоряча, честно, не подумав, но Ной принимает его честность и обменивает ее на свою. Он устало выдыхает, и в уголках глаз замирают шальные морщинки, а лоб неожиданно разглаживается.
- Я тоже. Давай выпьем.
- Давай. Эй там, за стойкой, нам еще по одной!
Так к концу третьей недели наступает перемирие.

Название: Беды Кощеевы (рабочее)
Автор – king_marionette
Бета - Guadeloupe
Пейринг – Кощей Бессмертный/Иван-Царевич
Рэйтинг – PG-13
Жанр - Фэнтези, POV
Размер – миди
Статус - в процессе
Саммари – Если в жизни Бессмертного все плохо, то, можете не сомневаться, все станет намного хуже. С одной стороны неугомонный царевич, которому не терпится на подвиги, с другой твой новый «коллега», пытающийся захватить Тридесятое царство. Что выбрать – лишь Боги знают. Авось и пронесет как-нибудь…Но не в этот раз.
От автораОт автора – Здравствуйте. Эта моя первая большая работа, которую бы мне хотелось довести до ума. И она является измененной работой «Царевич на удачу», которая была… не столь удачной и гладкой. Я изменил повествование и саму историю в целом, так что пересечений с той попыткой почти нет. Я буду благодарен за похвалу и развернутую критику. Я всегда мечтал написать нечто в стиле фентези (что ближе к этому), и поэтому я могу за некоторыми моментами не уследить.
Пожалуйста, прочитайте следующее. Эта история является большее ориджиналом, чем фанфиком, хотя сказочный фендом в наличии имеется, с этим я спорить не буду. Тем не менее, это не написано «по мотивам» и единственное пересечение – это имена героев (которые, кстати, принадлежат всем и никому). Большое спасибо за понимание.

1.

читать дальшеНeзванный гость, посягнувший на молодильные яблоки, был крепко привязан к стулу. Да не кто-то, а сам сын Берендея – государя Тридесятого Царства. Однако, как я заметил, ни его воспитание, ни благородное происхождение не мешали ему вести себя по-свински.
Пока я пытался сверить его профиль с монетой, бесеныш успел выгнуться и со злостью плюнуть мне в лицо. С десяток годков жил тише воды, ниже травы: дев не крал да молодцев не убивал. Обворовывал, конечно, но возвращал в деревню невредимыми, если слушались. А коль не слушались, то отправлял их домой не только живыми, но и нагими.
И что взамен? Ни недели, проведенной в тишине. То богатыри решат замок осадить – изгнать врага с земель Тридесятых, то какой-нибудь детина на бой вызовет. Этот мало того, что пол яблони оборвал, так еще его глупости и жадности хватило на то, чтобы у меня в замке по сундукам пройтись. Да недалеко ушел с награбленным. Я за версту чую, если кто мое золото тронет.
- Ну что, стало легче? – строго спросил я, уперев кулаки в бока. Ей-богу, стою как учитель перед нерадивым учеником. Яга бы увидела – живот бы надорвала со смеху.
Но царевич и не думал успокаиваться – удар в колено красным подкованным сапогом меня в этом убедил.
- Смерти захотелось, темное отродье? Не из шелка заморского сделаны богатыри!
В «богатыре» роста было чуть больше трех локтей, что на пол головы ниже меня. А самые низкие витязи были, как минимум, пять. Как ни вызовут на бой, так полдня им, воякам тупоголовым, объясняй, что ты и есть Кощей – единственный тиран и супостат на все Тридесятое Государство. Не верят все равно. Говорят - слишком щуплый. Будто бы иные злодеи не такие. Не от хорошей же жизни иродами становятся.
- Все? – поинтересовался я, предусмотрительно отойдя на пару шагов назад, чтобы не получить и по второму колену сапогом.
- Отпусти меня, чудище ты поганое, - тут же затребовал обнаглевший царевич.
- Еще чего, - оскалился я. – Будь ты крестьянским сыном, так бы сразу отпустил. Чего взять с бедняков. А за царевича можно и выкуп потребовать. Да побольше!
«И даже не одну телегу золота», - добавил я про себя.
- Мы бедные.
Конечно, бедные. Мой взгляд впился в пуговицы золотые царевича. Так и манят. Просто проклятье какое-то: не могу пройти мимо благородного металла, хоть разбейся. Руки сами тянутся за пазуху спрятать. Иной раз за монетой только к черту на рога не полезешь, да и то не всегда.
- Тогда в жены возьму. Коль не материальную, так моральную компенсацию получу.
- Компе…что? – царевич от удивления аж рот открыл. – Ты это! Не того! Не пойду я за тебя.
- Да кто же тебя спросит? – ласково улыбнулся я, с удовлетворением наблюдая, как перекосилось лицо у царского сына.
- Я, например, - вставил еще один незванный гость, прибытия которого я не заметил. – Мне его покойная матушка не простит, если он свою юность на тебя, нечисть поганая, потратит.
За спиной царевича стоял загорелый мужчина, одетый, как степняк. Лишь разбойники и воры носят рубашки льняные с расписанными шароварами. Да было лишь одно несоответствие – что перчатки, что сапоги – видно, что дорогие. Таких даже у самых матерых грабителей не увидишь, а о находке и речи быть не может.
- И тебе привет, Серый, - процедил я.
Что сказать о Волке? Уже как с тысячу лет мы соперники. Он то царевну у меня уведет, то на золото польстится. Идут года, молодцы каждый раз разные приходят, а помощник их все тот же.
- Тебе тоже не хворать, Кощеюшка, - так же хмуро кивнул он. – Так чего он сотворил, коль ты его решил наказать столь суровым способом?
- Молодильную яблоню он разорил.
- Вань, ну и зачем ты яблоню трогал? – спросил Волк у царевича.
Ваня. Иван. Не сказать, что я поражен воображением Берендея – он ни лицом, ни умом никогда не отличался. Но назвать сына Иваном – это обрекать ребенка быть не то героем, не то дураком.
Судя по всему, его чадо выбрало себе путь полегче.
Но с внешностью Ивану повезло. Кудри черные, глаза дикого зеленого оттенка, лицо правильное с румянцем на щеках. И что ему не сидится в тереме? Такому легко бы нашли такую же глупую жену, и зажили бы счастливо. Но нет, кинулся искать приключения на мою голову.
- Хотел продать, - буркнул Иван. – Кто же знал, что этот на меня нападет.
- Извинись, - хмуро проворчал Серый. – Сейчас.
Царский сын опустил голову и что-то надрывно проныл, за что тут же получил подзатыльник.
- «Что б ты сдох»? – подозреваю, что именно это и имелось ввиду. - Иван. Четко. Выразительно. С поднятой головой.
- В глаза не обязательно смотреть, - на всякий случай предупредил я.
- Простите, - напряженно процедил Ваня, сверля меня взглядом.
Ситуация была более чем подозрительной. Мне так и хотелось спросить в лоб, что же такое произошло, раз мне еще не снесли голову, не ограбили и не воткнули в грудь саблю. Да еще и извинились. Надеяться, что спустя несколько сотен лет в нем заговорила совесть, я даже не смел.
Вроде бы все еще преклоняет колени перед этой родственной ветвью - верой и правдой служит потомкам той прекрасной крестьянки, которая когда-то пленила его сердце. Прозаично для наших времен и глупо. Как я помню, во всем роду достойной его службы была лишь Елена – прекрасная царевна, которая красотой затмевала даже заморских принцесс.
Помедлив, я кивнул в ответ. Любопытно все же.
- Мы останемся у него?! Ты про этого «друга» говорил?! – задрал голову Иван. – Ты сдурел что ли, Серый?
– Нам помощь нужна, - твердо сказал Волк, и было непонятно, к кому он обращается – ко мне или к своему царевичу.
- Я еще не согласился помогать. И, знаешь, странно просить меня о помощи после стольких лет, - лукаво улыбнулся я, прищуриваясь. Даже если я соглашусь, то набить цену я собирался немалую. Нельзя же взять и отказаться от телег с золотом, когда в гостях такая важная персона.
- Ты мне должен, - многозначительно приподнял брови Серый, как будто я должен понять, о чем он. Хотя на моей памяти случая, где я мог бы остаться в долгу, не было.
- И ей должен.
Я удивленно приподнял брови. Про «Ей» - так теперь называл Волк ту самую Елену Прекрасную – я помню. Поклялся всем золотом в моей сокровищнице, что однажды окажусь полезным ее ребенку. Однако, на тот момент, признаюсь, я сомневался в его существовании в будущем. Но порази меня молния Перуна, если Елена могла родить такого поросенка.
- А Ей-то с какой стати я должен?
Волк положил свои загорелые ладони на плечи царевича, и четко произнес то, чего я боялся больше всего.
- Сын.
- Чей сын? – почуял неладное Ванька. – Ты тут полегче с выражениями. Надеюсь, я не сын этого мертвяка. Моя мать не могла…
- Успокойся, - заскрипел зубами я. - Не могла.
После трех минут молчания Иван нетерпеливо заерзал на стуле.
- Ну раз мы остаемся, то развяжи и накорми уже, - потребовал он.
Многоликие Боги, просто дайте мне сил не свернуть ему шею.

- То есть, сбежал? – вскинул брови я, выслушивая объяснения царевича с набитым ртом.
- Не сбежал, а решил взять Вожжи Жизни в свои руки. Смысл мне сидеть в тереме, я ж не девица! Родился последним, то есть править, если и буду, этак к годкам так пятидесяти. Скорее заставят жениться на какой-нибудь заморской уродине ради поддержания мира. Так не любо это мне. Вот и подумал, чем я сам себе не хозяин?
- И решил поговорить с отцом?
- Нет. Просто собрался и уехал на волке. Правда, пришлось оборачиваться в коридоре, так что…Можно сказать, что четверти терема нет. А потом оказалось, что даже монеты не взял. А народ, - Ванька поморщился, аж ударив ложкой по столу. – Отчего-то не верят, что я царский сын.
Я вздохнул, подперев щеку кулаком. Если Ивана увидят рядом со мной, то решат, что я царевича украл, чтобы требовать выкупа. Или же сделать из него своего ученика. И очень уж надеюсь, что версия про женитьбу светлые головы все же не посетит.
- И решил начать с продажи молодильных яблок? – я взвесил в руке яблоко наливное, раздумывая, а не бросить ли мне его на блюдце и не посмотреть, что в его дворце творится.
- Да не знал я, что они молодильные. Яблоки как яблоки. Но сначала мне разбойники попались. Мечи в кабаке продал, там и поел. Но только на это и хватило, - пожал плечами Иван.
Взгляд царевича скользнул по яблоку, и через секунду он потянулся к нему. Я лишь руку успел отвести. Не умеют обычные люди волшебными вещами пользоваться. Только и знают, что ломать.
А этот еще подавится.
- А что оно делает? – с интересом спросил Иван, забыв о еде.
-Показывает, что я хочу увидеть. Но обычно я его использую, чтобы связываться с другими злодеями, - честно ответил я, кинув яблочко на блюдечко. – Вот и сейчас со мной кто-то свидеться желает.
- А кто? – нетерпеливо спросил царский сын.
- Сейчас узнаем.
Я ногтем ударил по дну блюдца и вгляделся.
Да и кому я могу быть нужен? Не Горынычу же. От его браги башка трещит с неделю, а раны его пусть лучше Яга зашивает – она хоть огнеупорная.
Ан нет.
К моему удивлению, появилось взволнованное лицо Яги, что само по себе было странно. Ведьма, как ее мамка и прабабка, была девицей уверенной в себе, пустяками голову не забивала. Как и на то, что ее называют за глаза Ягой – костяной ногой. Ноги у нее были хорошенькими и прямыми – даже царь глаз не отведет, что говорить о простых молодцах. Она единственная, кто мог им и баньку истопить, и спать уложить. Веселая, взбалмошная, не знающая покоя – такая Яга совсем не вязалась с ее нынешним видом. Круги под глазами, обкусанные губы, яркие изумруды-глаза теперь же приняли противный болотный цвет…
- Кощеюшка, - прервала мои мысли ведьма слезным тоном. – Кощеюшка. Неладное творится. Гадала я на гуще да на костях – беда идет. Беда страшная, да по твоей глупости.
Ванька за моей спиной восторженно ахнул и зашел мне за спину, чтобы подглядывать из-за плеча. Ведьму испугался что ли?
- Что же такое случилось по моей глупости?
- Леса волнуются, животные бегут, словно от пожара. Земля стонет – страшное поднимается. Была я в дальнем лесу, там вся земля высохшая да деревья не дают побегов. Так я бежать оттудова. Поняла, коль задержусь еще хоть на минуту, так и меня смерть настигнет.
Я пожевал губу. Если дела и, правда, настолько плохи, что сама мать-природа предупреждает об опасности, то остается лишь гадать, насколько страшной она окажется.
- Ну и чего тут странного? После зимы земля умерла. Всего лишь, - пожал плечами Иван, фыркая.
- Кощеюшка, убери его, я же не накрашена! – тут же взвизгнула Яга, закрывая лицо руками.
Серый волк, сидящий у двери, громко фыркнул.
- А тебя, шавка блохастая, никто не спрашивал! Я на тебя потратила столько лет, столько зелий тебе споила. Сказал хоть бы слова приятного! Но нет! Чтоб ты весь мухоморами покрылся, чтоб ты…
Ванька удивленно приподнял брови, и я ловко выхватил яблочко. Лицо Яги расплылось, и через секунду на дне тарелки остался лишь незамысловатый узор. Не люблю я чужие скандалы да проклятья – Яга Волка до сих пор не простила за то, что он ее не полюбил. А я выслушивай крики да мухоморами покрывайся.
Но нужно в путь. Ведьма никогда не ошибается в пророчествах. Если говорит, что будет страшное…
- Слушай, а можно я возьму твою корону, когда ты умрешь? – неожиданно поинтересовался Иван. – Пожалуйста?
Кажется, для меня оно уже началось.

2.

читать дальше
Дорога попалась нам на удивление неровная и полная ям из-за частых ливней, которые со стороны казались безобидными лужами. Успев провалиться в одну из них, я следил за каждым шагом Князя, натягивая поводья и жалея, что не взял вместо него живого коня. Хоть было бы не все равно, куда ступает – по земле или по болоту.
- Так вот. Замахиваюсь я саблей грозно и отрубаю Горынычу аж две головы. Вместо них вырастает четыре, - с запалом рассказывал Иван нам историю, которой не было и трети правды. Хотя бы потому что головы у Горыныча не отрастают, да и жаром дышит так, что любой молодец подпечется скорее, чем подойдет на расстояние вытянутой руки. Ну или меча – без разницы.
Волк сонно зевал и порой невпопад кивал, когда царевич к нему обращался. Наверное, думает, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не додумалось на самом деле пожаловать к змею.
- Слушай, мертвый, - кажется Иван все же обратился ко мне. - А твой конь плотоядный?
Я приподнял брови.
- Ну не правда, - фыркнул я, хлопнув Князя по глазу, устремленному на царевича. Не скажу, что буду горевать, если он обглодает Ванькины косточки, да и радоваться не стану. Да и зачем это моему старому, но недоброму скакуну? У него брюхо худое, давно уже от человечины отказался. Если только укусит…
- Когда-то был, - пожал плечами я.
- А-а-а-а-а он может?..
Волк хмуро посмотрел на меня, и я отвернулся, так и не ответив на этот вопрос. Убить? Может. Откусить руку? Может. А о том, что в года, когда у моего скакуна билось сердце, он ради забавы головы отрывал, я вообще говорить не буду.
Князь недовольно заржал, обнажая острые клыки, и повернулся к старой кобылке Ивана, которая еле-еле поспевала за нами.
- Слушай, а как ее зовут? – неожиданно перевел тему царский сын, зарывая пальцы в редкую гриву лошади. – Вот как ее звали раньше?
- Забыл спросить, - огрызнулся я. Не было ни времени, ни желания будить ее хозяина, который дремал в нескольких локтях от нее. Для успокоения совести оставил ему пару серебряных монет – другую купит.
К середине дня я осознал, что зря не разбудил – такую лошадь не продают. Ее отдают, доплачивая сверху. Несмотря на обманчиво (как я уже понял) умные глаза и красоту породы кобыла попалась упертая и вечно голодная. Сделает шаг и обязательно опустит морду в высокую траву. Если бы не привязали к Крапивке, то лишь к ночи добрались бы до ближайшего леса.
А Крапивка умница – недаром она лошадка Яги. Высокая, чернявая. Да только подозреваю я, что на деле это заколдованная девица, да все руки не дошли проверить. Хотя, думается мне, лошадью ей уже привычнее.
- Как насчет Ромашки? – задумчиво произнес Иван, явно решив опробовать все полевые растения. – Ну или там клевера.
- Глупые имена, - фыркнул я, и Крапивка одарила меня сердитым взглядом.
- Тростинка? Колосок?
- Помолчи, - зашипел я, за полдня уже устав от его голоса. Зря не додумался взять с собой кляп. Или хотя бы что-то, что можно воткнуть неугомонному царевичу в рот? Ну или оставить в замке вовсе.
- Слушай, - впервые за день я услышал бархатный голос Волка. – А ты куда собрался такой нарядный? Плащ с вороными перьями. Сам что ли бегал за бедной живностью и ощипывал? Да и глаза больше не прячешь – хочешь быть узнанным?
Я фыркнул, оскорбившись.
- Помни, я видел, как ты вылизываешь себя под хвостом. Так что не тебе смеяться надо мной, - процедил я. – И нет. Не так сложно раздобыть. Если постараться, конечно.
- А что, вы раньше общались? – влез Иван, казалось, уже забыв о подборе подходящего имени.
- Раньше мы были хорошими друзьями, - проворчал я.
- Поэтому я обратился к тебе, а не к кому-то еще, - нахмурился Волк. – В прошлый раз я понял, что ты… не так плох, как я думал. Тогда…
- Не начинай, - отмахнулся я, дотрагиваясь до переносицы. – И думать о нем не хочу. Что было, то прошло. И не при нем. Нет своих тайн, Волк, так храни чужие.

Глупо было надеяться, что в ближайших деревнях не узнают Кощея. Люди, которые вживую видели мой дворец, верят во все, что им ни скажи. Даже в чертей на колокольнях, полагая, что их отпугивают лишь молитвы да вилы, что уж говорить о байках странников. Мне же на руку.
Недолго думая, мы завернули в первый же двор. Выглядывающие из окон хозяева оказались рады гостям до такой степени, что закрыли дверь на засов.
Я привязал Князя к столбу, с нежностью потрепав его по клыкастой морде, и протянул руку Ивану. Который, видимо, ни разу на лошади не сидел даже – ни залезть, ни слезть самостоятельно он не мог.
Первым решил пойти Волк. Постучав в дверь для порядка, он приложился к ней ухом. После чего с ноги пробил ее. Скажем, Волк никогда не умел общаться с людьми.
- Вот и ночлег, - я поставил сопротивляющегося Ивана на порог, хлопнув его по боку. – И мясо.
«Мясо», а точнее барин с двумя дочерьми: одной упитанной, другой же худой, как щепка – в миг стали бледнее мела и попытались вжаться в стену. А ведь несложно догадаться, какая из них у отца любимица.
Волк прошел мимо меня и, кинув суму с пожитками на стол, молча завалился на печь. Ваня по-хозяйски отодвинул заслонку с печи и придирчиво понюхал кашу. Даже палец в горшок окунул и попробовал на вкус, тут же скривившись.
Я же стоял в шаге от порога, скрестив руки на груди.
- Ну здравствуйте, хозяюшки, - как можно мягче произнес я, белозубо улыбаясь.
Толстушка взвизгнула, уставившись на мои зубы. И не зря. После проклятья я могу посоревноваться в клыкастости даже с самой плотоядной нежитью. Отсюда и легенды о том, что я мясом человеческим питаюсь. Не отрицаю – мать нынешней Яги и не такое подавала к столу.
- Так что же вы стол не накрываете? Аль не рады гостям? Нам бы мяска, баньку и ночлег. О большем не просим. Ну и если вы хотите живыми остаться, то, конечно, обязаны будете хранить тайну о том, что мы сюда заезжали.
Однако стоило мне отвернуться, как барин покатился ко мне. Другого слова я не могу подобрать, особенно если учесть, что он был не только низким, но и круглым. У таких людей сначала живот идет, потом ноги.
И, судя по предмету, который он вонзил мне под лопатку, с ножом.
Я опустил голову, чтобы увидеть, как острие ножа показывается уже из моей груди, и тяжко вздохнул. Снова придется объяснять по-плохому.

Хозяева, трепетно державшиеся за свои жизни, угостили нас не только кашей, но и вареной картошкой с укропом и голубцами, которые, к слову, Ванька уплетал за обе щеки. Царевича в нем не признали (а может они не держали и золотого в руках, чтобы знать царского сына в профиль), поэтому боялись так же, как меня. Стоило ему зыркнуть грозно или руками провести, так все семейство вздрагивало в ужасе – как бы не околдовал взглядом или не выпустил из ладонейзмей ядовитых. Грешно смеяться над ними, но как забавно.
Даже Серый спустился к нам: сонный, со спутавшимися вконец волосами. Сел около Ивана и уткнулся в тарелку – даже глаз не поднимает. Дочки барина вокруг него увивались и так, и сяк, а Волку как о стенку горох. Да и сам хозяин смотрел на него с нескрываемой симпатией. Все-таки южанина привычней ему видеть. Как-никак знаешь, что ожидать, чего не скажешь о нас с Ванькой.
Как я понял, худую звали Катькой, а толстую Манькой. Обе с трудным характером и неприятным визгливым голосом. Что не случись, все друг на друга сваливают, топая ногами и замахиваясь кулачками. Стоило ужину закончиться, как они успели подраться, дергая друг друга за косы русые. А Серый мимо них и снова на печь, завернувшись в одеяло.
- А что же вы лошадок не завели в хлев? – забеспокоился барин, прикладываясь жирными губами к моим перстням в знак уважения. – У нас тоже лошадки есть. Авось подружили бы.
Я усмехнулся про себя. Конечно же, подружились бы. Князь мой ревнивец еще тот. Если боги не будут милостивы, то перегрызет он всех лошадок за ночь, а утром будет стоять рядом с Крапивкой, будто бы ничего и не было.
- Так магия их защищает, - как можно небрежнее отмахнулся я. Как показал опыт, не стоит людям говорить лишние детали – они сами их додумают, да еще приукрасят.
- Магия, - с восхищением повторил он. Небось выдумал, что стоит подойти к ним, так извергнутся все вулканы в царстве, затрясется земля и настигнет его какое-нибудь родовое проклятье. На самом же деле максимум Князь ему руку оттяпает. Не более.
Мы все втроем уместились на печи. Самому интересно, каким же образом.
Стоило мне закрыть глаза и задремать, как Ванька неожиданно горячо шепнул мне на ухо:
- А ты, правда, бессмертный?
- Нет, просто для красоты так зовусь, - лениво ответил я, в тайне надеясь, что царевич будет довольствоваться этим ответом.
- А смерть в игле?
- Нет, не в игле.
- А где?
- Далеко. Спи уже.
- А мне правда можно будет взять твою корону?
Я открыл глаза и отвернулся, зажимая корону в руке. Трудные дети пошли нынче.
Сон как рукой сняло.

Иван!
- Убей же его, - с улыбкой приказывают чудовищу, которое не сводит с меня глаз.
- Не смей, - я пытаюсь перекричать его вой, от которого закладывает уши. – Тебе нужен я, а не он! Возьми меня вместо него!
- Тебя? – смеются мне в ответ. – Кощей, ты проклят. Ты будешь на этой земле до тех пор, пока мне не надоест твое существование. И тогда, возможно, я буду милостивее, чем Марья.
- Зачем он тебе?
- Так я тебе и сказал, - засмеялся…человек. Это был всего лишь человек. Но сколько бы я ни пытался прищуриваться, я не мог увидеть его лица.
- Ну чего ты стоишь? Убей же этого царского выродка, - кидают чудовищу.
На меня поднимают амулет, и я могу рассмотреть в нем…собственный глаз.

Я резко сел и тут же зашипел, схватившись за голову – чертовы низкие потолки. Хотя они еще с древности зарекомендовали себя как хорошее отрезвляющее средство. Вместе с секундной болью и звоном в голове исчезло все чувство отчаяния, которое преследовало меня весь сон.
О, Многоликие Боги. О, Боги. Боги. Боги.
- Ты чего вскочил? – зевнул Ванька, не убирая с меня ноги. – Если встал, то иди вари кашу. Или запряги кого-нибудь.
- А валенки вам не прошнуровать, Ваша светлость? – выгнул бровь я, потирая лоб.
- Даю разрешение на сей благородный поступок, - с легкостью согласился Иван.
Я повернул голову в поисках хоть кого-нибудь на кухне. Никого. Темень одна.
На улице заржал Князь, и я наконец-то перевел взгляд на окна… Свет перекрывали десятки лиц, которые вжимались в стекла, с интересом разглядывая нас. Ей-богу, словно уродцев у бродяг или же невиданных зверей.
Стащив плащ, я спустился с печи, ожидая, наконец, объяснений.
Даже если привели с собой всю деревню, чтобы уничтожить Кощея, я-то выйду сухим из воды. Недаром я бессмертный. Если Ваньке ума хватит не сунуться в драку, то и он уцелеет.
Наконец дверь отворилась, и я хрустнул пальцами, разминая их перед долгим заклинаниям. По перстням пробежались разноцветные искры.
Увидев это, барин, стоявший во главе толпы, поднял руки в примирительном жесте.
- Царюшка-Кощей, - молвил он, падая на колени. Его примеру последовал и остальной народ на улице.
Уж такого поворота я точно не ожидал.
- Царюшка-Кощей, защиты просим.
Я с трудом поднял челюсть.
- О какой же защите вы просите?
- У нас беда, царь. Повадился к нам кикимор болотный шляться. Как он к нам – так все тащит, что не на своем месте лежит. Особенно золото. Мы к нему в лес – тропинки путает, в болота заводит.
Да сами, небось, сами плутают без помощи леших. Будто бы я не знаю, сколько выпивают мужики для храбрости. Там не то, что тропинки будут заводить в болото, там собственная хата покажет лесом дремучим.
- Неужто всего от одной кикиморы страдаете?
- Тык ведь и одного хватает. Он, зараза, человеком обращается – дурачит всех. Ему слово, а он десять. Прогнать хотели – так Миколу загрыз - лишь кости нашли. А когти у него какущие – с палец! И зубы по локоть. Нет от гада такого никакого спасения.
- Золотом отплатите? – наконец-то задал я вопрос, который меня интересовал с самого начала.
- И кашу сварите, - послышался с печи голос Ивана и едва различимый храп Волка.

- Да не может быть это кикимора.
- Почему ты так считаешь?
- Наверное, потому что они явно никогда не видели кикимору.
- А что такого в кикиморах? – вмешался Иван.
- Кикимора не умеет колдовать. Она не умеет оборачиваться. И не в состоянии загрызть мужчину. Они падальщики.
- Но они были уверены, что это был кикимор.
- И уж точно они не делятся на самок и самцов.
- А убить?
- Повышенная сопротивляемость к магии. То есть их нельзя уничтожить магическим способом, но и сами они магией пользоваться не могут. Их вид благодаря этому и живет в любых условиях.
- То есть топором ее можно убить?
- Если не заговоренным, то нет, - отмахнулся я, повернувшись к Серому. – Да и дороги не умеют запутывать. Это умеет делать только леший…
- А стрелой?
- Да.
Волк фыркнул.
- Но давай вернемся к началу. Тебе в ноги упала деревня, назвала тебя царем, и ты тут же согласился им помогать, - спокойно проговорил он.
- Они мне заплатили, - вставил я самую важную часть, в доказательство тряхнув мешочком с монетами. Там от силы монет двадцать, но все же это лучше, чем ничего.
- А вилами?
- Да.
- Ты все равно помог бы, даже если бы у них денег не оказалось. Потому что тебе достаточно потешить собственное самолюбие.
- Чего пристал? – раздраженно зашипел я.
- В былые времена ты бы взял деньги и спокойно ушел бы в другую сторону.
- В былые времена ты не нянчился с царевичами и не просил у меня защиты.
- А если задушить? – снова встрял Иван.
Я мрачно посмотрел на Ивана.
- Понял-понял. Молчу.
- Сам подумай – даже если кикимора может хотя бы что-нибудь из того, что нам перечислили, то это, возможно, уникальный случай. Или же это не кикимора, а что-нибудь намного интереснее.
Волк фыркнул, но больше спорить не стал.
В тот момент я был доволен победой, не зная, насколько сильно я оказался прав.

Нежить днем, как правило, не показывается, а в дремучем лесу можно заплутать в любое время суток. Для начала мы искали место для ночлега, потом дичь (однако, отчего-то стрелы Ивана несколько раз находили лишь мой затылок).
Лишь к вечеру мы нашли поляну попросторней и развели там костер, усевшись вокруг него.
- Ну а как мы его изловим?
- Если кикимора любит золото, то на него и будем ловить , - пожал плечами я.
А коль нет, то на Иванушку поймаем. Лесная нежить любит полакомиться человечиной. На зверей рука не поднимается – иначе можно получить от лешего. А людей можно таскать, сколько душе угодно. Вот удивительно развитие духов. Домовые, разнеженные в тепле, со временем стали куда слабее тех же леших, которые за каких-то пятьсот лет не только вселили страх в сердца людей, но и заметно расширили свои владения. Это вам не избушка в двадцать шагов.
Волк, будто прочитав мои мысли, поморщился и отвернулся.
- Так, я надеюсь, ты не для красоты за ним по пятам ходишь?
- Иди ты, Кощей... На слова бранные.
Я передернул плечами, показывая, что мне его одобрение нужно, словно быку вымя. На этом мы и разошлись.

Нашу "кикимору" мы все же ловили на Ваньку и мешочек золота, с которым мне не хотелось расставаться - одна мысль о том, что я могу его потерять, вызывала во чуть ли не животный ужас. И лишь только потом, когда мы прижали нежить к земле, она округлила глаза и удивленно спросила «Дядя Кош, ты ли это?»
И сейчас Федор впился зубами в уже мертвую безымянную лошадь, заставив меня поморщиться. Бедное животное хоть и выводило меня из себя весь прошедший день, но сейчас я стал испытывать к ней нечто вроде сочувствия. Волк и Иван вовсе смотрели в другую сторону, усердно делая вид, что никто из них не слышал смачное чавканье сына Яги.
Лишь Князь с заинтересованностью и тоской наблюдал за его скромной трапезой.
- Да она с ума сошла, - фыркнул Федька, вытерев губы рукавом. - Выгнала меня. Фильку выгнала. Даже Сашку выгнала. А куда пойдешь из родного болота? Так я решил, что уйду с купцами. Залез к ним в тележку ночью, так не прошло и дня, как нашли меня и отколошматили.
"По запаху нашли, не иначе" - подумал я, зажимая нос плащом - разило от нашего гостя так, что даже мухи не спешили собираться на пир.
- Я бежал весь вечер и всю ночь, пока не добрался до сюда. Так леший пригрел - дядю Тихона я знаю с тех пор, как из болота вылез. Он каждый год к мамке ходит в карты играть. И каждый год уходит с пустыми руками. Вот я и подсуетился - сказал, что мамка простит ему долг, если он меня выручит.
Ванька, повернувшийся на разговор, тут же позеленел и на шатающихся ногах отошел от нас подальше.
- Я парень румяный, кудрявый, красивый, - аж задрал нос Федька. - Подумал, а почему бы не осесть в этих краях? Выберу себе девицу похозяйственнее, стану охотиться да хворост добывать. Но первая девица, завидев меня как дала деру! Я так и остолбенел, глаза вылупив. Луна еще так высоко была…
- Небось при луне глаза фосфором светились, - фыркнул я.
- Да черт их знает. Может и светились, - рассмеялся весело Федька. - Видишь, как встретили?
Федька указал на стрелу в боку.
- Пытался вынуть - так больно. Да и гноится жутко, зараза. А это. Вы к мамке едете? Мне тоже надо.
- Нет, - в один голос ответили мы с Волком.
- Что это нет?
- Не возьмем то есть.
Федор передернул плечами. До восхода солнце оставалось часа четыре. И, судя по всему, он был уверен, что за это время сумеет нас уговорить.


UPD 3.

читать дальше- Как к мамке приду, так пирогов объемся. Авось уже отошла и не сердится, - промурлыкал себе Федька под нос, вцепившись в Волка мертвой хваткой. Я бы сказал, как клещ.
Уговорить сын Яги нас так и не смог, но взять его все равно пришлось. Наверное, потому что единственное, что Федька умел хорошо – так это ныть. Вой, длившийся, как минимум, четыре часа, селяне приняли за предсмертную агонию кикиморы и робко подошли к лесу с вилами и караваем. Эдак, как мне объяснили, поддержать и «отпустить к Богам» тварь несчастную. Одного вида растерзанной лошади хватило, чтобы в воображении простого люда вспыхнула красочная битва между мной и лесным чудищем. Ванька, сунувшийся посреди разговора, успел приплести свои заслуги - мол держал щит из чистого злата (что сгинул в пасти чудовища) и защищал меня от яда. Даже синяк на колене показал для пущей правдивости.
К слову, когда я уходил, кикимора успела стать размером чуть ли не с медведя. Что получится в итоге – самому интересно. Лишь бы не бой за души человеческие – извратят же.
- Если она к тому времени не уедет в другой лес, - хмуро закончил Федька, поджимая губы.
- Ей же милы родные болота, разве нет? – удивился я. Уж сколько знаю Ягу, всегда считал ее домоседкой. Любой выход в чужие леса обсуждался неделями, а здесь ни слова. Хотя, вспоминая «пророчество» и ее лицо, мне до сих пор становилось не по себе. Неужели все взаправду так плохо? И является ли мой сон подтверждением ее слов?
- Ну… Как она сказала, духи исчезают. Нежить редеет, уходит куда-то на юг вроде, - пожал плечами сын Яги. – А по мне так все болота одинаковые.
Ванька тяжко вздохнул и прижался щекой к моей спине. После того, как он увидел Федьку во всей красе, сон покинул его на всю ночь, и теперь царевич клевал носом… почему-то преимущественно в меня. Ну хоть не ныл, что снова голоден – он в такие моменты хуже дитя малого.
- Федька.
- Да, дядь Кош, - тут же откликнулся он, тряхнув отросшими кудрями.
Ванька за моей спиной всхрапнул, обняв меня до хруста костей. Вот клык дам – не повезет его будущей жене. Каждую ночь отбиваться от него, если, конечно, в первую ночь не задушит.
- Ты как, собираешься продолжать дело матери?
- Нет. Мне мамка запретила. Будто ей мало того, что она меня из дома выгнала. Я уже рассказывал, кажется. Она вообще с катушек слетела, когда ей сон про Смеее… - Федька торопливо кашлянул в кулак. – То есть как выпила лишний бочок браги, так сразу стала всем смерти предсказывать. Не только твою, но и мою, и Волка, ну и солнца ясного, куда там без него. Вот я должен был в три дня истаять , как свеча… Живой хожу до сих пор, как видишь.
- Тебе бок прострелили недавно. Так что там о Смерти моей? Поделись уж, - попросил я, пытаясь скрыть свое удивление. Нет, про свою смерть из уст народа я слышал немало. Она то в яйце, то в игле, то там и там. Да все не так просто. Погибель моя в подземелье Моровны. Спасает меня то, что все, кто попадет в Навь, тут же забудут всю свою прошлую жизнь и помыслы свои. Никто из храбрецов до нее не дошел. А вот слышать такое от Яги…
- Погоди. Так ты не бессмертный? – удивленно моргнул Федька.
- Бессмертный, - сдержанно кивнул я. – До поры до времени. А ты выкладывай. У самого язык небось чешется.
- Чешется, дядь Кош, - Федька положил подбородок на плечо Волка, который, кажется, из всех сил пытался сделать вид, будто он нас не знает. - Да только пообещал я, что...
- Сколько? – я вздохнул, доставая кошелек.
- Пять монет из благородного металла смогут облегчить муки совести на некоторое время. Не скупитесь. Я же матери слово дал!
- Четыре. Серебряных.
- Золотых!
- Тогда одна, - поморщился я тут же, хмуро глядя на протянутую ладонь сына Яги.
Волк громко фыркнул, даже не скрывая улыбку. Только посмотрите. И не стыдно ему.
- Ну… Тогда шесть, - пожал плечами Федька.
- Две, - выдавил я. - Мелкий торгаш.
На том и сошлись. Получив от меня две блеклые монеты (специально для него отобрал), сын Яги сунул их в кафтан.
- Если вкратце то, как я понял, Смерть твою высвободят. Опять же, виноват в этом ты. То ли не так что-то сделал, то ли разозлил кого. Одним словом – судьба.
- И сколько, ты говоришь, перед этим выпила Яга? – спросил я, приподняв брови.
- Не меньше трех бочонков. До этого она всей деревне предсказывала скорые роды. Тяжелые. Да и собак вместо младенцев. Ну понимаешь, что она в бреду не ляпнет. Волк, ты не поворачивай. Там прямо деревня будет. Там люд простой – что вырастет, то и едят. Правда, чаще редьку да репу. Ни комаров, ни зверья, ни нежити. Но по ночам двери не открывают странникам – боятся нечистого. Хотя чего там бояться. В их домах не то что черт не заведется, там домовой не появится.
- Так это же хорошо, - подал голос Иван.
- Ничего хорошего, - фыркнул Федор. – Чтобы ты знал, нежить не привередливая. Она живет везде. Если тебе казалось, что под твоей кроватью кто-то шуршит, то там барабашка как минимум. А он тоже, кстати, причисляется к нашим братьям. В любом доме обитает домовой. В любой бане банник. А если на всю деревню ни нижетинки, то здесь уже волноваться нужно. Дураку понятно – место гиблое.
- Именно поэтому мы идем именно туда? – вздохнул я. – Неужели нет места поспокойнее?
- Почему нет? Я же не жить тебя там заставляю. На одну ночь сойдет. Главное до захода солнца дойти.
- И почему мне кажется, что нас там ждут одни проблемы?

- А теперь, судари, доставайте золото, - нараспев произнес Федор, стоило нам подъехать к деревне. - Дядь Кош, зубы втяните. Это я не вам. Давайте, ваше царское, раскошеливайтесь.
- Чем, например? - фыркнул в ответ Ванька. – Ты видел хоть одного богатыря с золотом в карманах? Коль нужно что будет – продадим что-нибудь.
- И что у вас стало ненужным? Сапоги может? Или кафтан? Вижу запонки-самоцветы. Неужто...
- Но-но. С себя я ничего продавать не буду, - Иван одернул свой красный кафтан, грозно сверкнув глазами. - Если совсем не найдется чего - можем ограбить кого-нибудь из местных. Или Волка сдать властям - за южан платят неплохо. Только отойдем от города - сбежит.
Судя по усталому вздоху Волка, можно было понять, что такую авантюру царевич уже проворачивал не раз. Остается удивляться лишь его пронырливости – вроде бы не так давно сбежал, а уже каких дел успел натворить.
- Мы в деревне. Здесь никто не хватится. И уж точно никто не заплатит. Твои дела если только в Светостополе провернуть можно.
- Тогда сам раскошеливайся за всех. Не я славлюсь горами золота, - обиделся Ванька, надувшись.
- А чем славишься, если не секрет? - тут же заинтересовался Федор, аж привстав.
- Дуростью, - мрачно проворчал Волк, повернув Крапивку к ближайшему двору. - Больше нечем.

В деревне было тихо, будто бы ее жители вымерли еще за несколько лет до нашего прихода. Да и вид был подобающий – восемь кривых землянок, заросших не то мхом, не то какой иной зеленью. Но жизнь была – это можно было определить по едва заметному свету лучин в каждом доме.
Луна была уже высока, поэтому все добропорядочные люди усердно делали вид, будто спят и не слышат стук в дверь.
Удача повернулась к нам лицом лишь у последнего дома – двухэтажной избы, стоящей на окраине. К тому времени мы даже не надеялись, что найдется хоть кто-то, кто пустит нас на ночлег. Ванька же считал своим долгом напоминать нам чуть ли не каждую минуту, что в лесу он больше ночевать не станет ни за что. Земля слишком жесткая, комары жужжат над ухом, и все боится он, что гады заползут ему в сапоги, будто бы им больше делать нечего.
- Я же говорил, они до сих пор нежити боятся, - фыркнул Федор. – Тишь да гладь. Ни собак, ни кошек, ни лошадей. Десять полей с репой и полудохлая корова на все село. Я бы от такой жизни вообще ничего не боялся, а тут напридумывал народ себе нежити и пугается собственной тени.
- Не ворчи. Такое происходит чаще, чем ты думаешь, - пожал плечами Волк, щелкая сонного Ивана по носу. Лучше бы на улице спать оставил. Может, это бы царевичча чему научило.
Подойдя к дому вплотную, мы разглядели на вывеске змею, склонившуюся над кувшином, и тут же вздохнули с облегчением.
Знахарь оказался низеньким мужчиной с густым волосяным покровом, который будто бы спускался с его головы к рукам и ногам. Взъерошив седину, он тут же пригласил нас к себе, излучая лишь дружелюбие.
- Вот, Серый. Ты обрел родственника, - шепнул я, проходя внутрь, за что получил локтем в бок. Да так, что кость хрустнула – кажется, ребро. Как будто мало мне было объятий Ивана.
- Что это был за… - начал было хозяин дома, глядя на меня удивлением, но тут же отвлекся. В соседней комнате послышался такой грохот, будто бы кто-то разбил все тарелки разом.
- А это ученица моя. Надежда. Вы не волнуйтесь, она в порядке, - чуть ли не с гордостью объявил нам хозяин дома. – А я Савватий. Будем знакомы.
- По-моему у них тут это в порядке вещей, - прошептал Федор.
И мы уже были не так уверены в том, что нам повезло.

- Мы с Ульяновки приехали. Как я говорю, подальше от городской суеты. А какая экология тут. Иная! По лесу пройдешься – залюбуешься. Места здесь удивительные. Тишь да гладь. Ни комаров, ни мошкары надоедливой.
- Даже им здесь жить не хочется, - буркнул сын Яги, тыкая ложкой печеную картошку. – Не то, что нежити.
- Нежить? Ну и шуточки у вас, судари. Что я говорил? Ах, да! Чудесное место! Тихое. Спокойное. Надежда, где же квас? Так откуда, вы сказали, путь держите?
- Не говорили, - шмыгнул носом царевич, уплетая уже третий кусок хлеба. – Но будем из столицы.
- Значит, знать? То-то вы так странно одеты, - удивленно приподнял мохнатые брови знахарь.
- Гонцы мы, - Волк отобрал у Ивана хлебницу, дав ему по лбу. – По поручению, которое, сударь, не подлежит огласке.
- Не знать мы никакую знать, - произнес Федор с фальшивым акцентом. – Доставлять секретный письмо, получать деньга, покупать конь, платить налог.
Сзади меня снова что-то разбилось – ученица знахаря растянулась на полу с остатками кувшина.
- Ну и ничего, заодно пол протерла, - фыркнул негромко сын Яги.
- А он кто вам будет? – Савватий указал на Серого, не обращая внимания на свою ученицу.
- Прислуга наша, кто же еще, - ляпнул Иван, нисколько не покривив душой. – Спасли его случайно, а он на огне поклялся нам служить. Да не надо отодвигаться, он не кусается.
- Какие же эти южные народы некультурные, - брезгливо поморщился мужчина.
Тем не менее при своей свой ярко проявленной «некультурности» и «отсталости от нынешнего времени» Волк оказался единственным, кто встал из-за стола и помог Надежде не только подняться, но и собрать все черепки с пола.
- Спасибо, - пролепетала девица, краснея. Такой выйти замуж – это подвиг похлеще забивания Горыныча. Высокая, сутулая, с тонкими медными волосами и россыпью веснушек на лице. Я уже не говорю о толстенных очках, из-за которых она ничего не видела. Не девушка, а беда. Можно лишь надеяться, что такая, как она, случайно не убьет себя или кого-нибудь поблизости.
Савватий за столом не умолкал. Он то рассказывал нам истории о своей жизни, то все пытался нас расспросить то о письме, то о наших родственниках или о делах государственных. Но, стоило упомянуть об оплачиваемом ночлеге, знахаря будто подменили, и конец ужина мы провели в тишине.
Лишь когда все тарелки были унесены, он спросил у меня:
- Конечно, сердечно прошу прощения, что интересуюсь, но здесь дело касается моего профессионального интереса. Сударь, вы чем-то больны?
- С чего вы это взяли? – удивленно приподнял брови я.
- Не подумайте, но вы седой. А по лицу вам лет больше тридцати не дашь.
- А это мы его однажды напугали сильно, - вмешался Федор, надкусывая ломоть хлеба. – По юной глупости, так сказать. Не буду рассказывать детали, ибо вы можете их найти унизительными, но он испугался так, что поседел враз.
- Я им уже шею намылил. И не раз, - я попытался выдавить одну из тех безобидных улыбок, на которые был способен. Человек, не верящий ни в бесов, ни в домовых, не способен поверить в то, что существует нечто большое. Особенно когда клыков не видно.
- Но я почти уверен, что вы чем-то больны.
- Если только анемией, - вспомнил я заморское слово.
- От этого умирают? – тут же поинтересовались у меня.
А вот убей – не помню.
- Раз на раз не приходится, - фыркнул Иван, заметив мою заминку. – Так что поосторожней с ним.
Со стороны кухни снова раздался уже знакомый оглушительный грохот. Интересно, откуда у них появляется новая посуда? И почему они не используют, не знаю, деревянную? Или железную? И ту, и ту, чтобы разбить, надо ум подключить, которым Надежда была явно обделена.
- Кваску так захотелось, - потянулся Иван, широко зевнув. – Пойду на кухню, заодно проверю, жива ли девица красная.
- Конечно, жива, - отмахнулся Савватий, провожая его взглядом. – Ты там сам смотри не порежься.
- Надежда умирает последней, - хихикнул Федор мне в ухо, чуть не наваливаясь на меня. – Дядь Кош, а дядь Кош. А вы знаете, что…
Я отпихнул лица сына Яги, поморщившись. Он что, выпить где успел? По крайней мере, запах был соответствующий. Если Федька ведет себя так же, как и его мать, когда переберет, то лучше не оказываться с ним рядом.
- Я за ним. Тоже что-то хочется кваска.
- Так пусть Иван кувшин принесет.
- Вот пойду и скажу ему это.

Иван стоял ко мне спиной с кувшином в руке, заворожено смотря в окно, как я мог понять по отражению. Надежды на кухне почему-то не было.
- Иван, - позвал я царевича, откашлявшись с кулак.
- Да? – тихо произнес он, поставив кувшин на стол.
- Нашел квас?
- Нет.
- Ты хоть смотри на людей, когда разговариваешь, - вспыхнул я, развернув его к себе. И обомлел.
Царевич медленно, будто во сне, поднял на меня глаза. Пустые, ничего не выражающие.
- Любимый, - прошептал он, улыбаясь так, что у меня мурашки по коже пробежались. - Любимый мой. Любимый, любимый, любимый!
Иван кинулся мне на шею, хаотично расцеловывая мое лицо.
- Я так соскучился. Давай всегда будем вместе. Только ты и я.
Я аж слюной подавился. И несло от царевича так же, как и от Федьки – резким запахом спирта. Да только не мог он за две минут в одиночестве упиться до такого пугающего состояния.
- Иван. Успокойся. Посмотри на меня.
- Да-да. У тебя такие красивые глаза, - прошептал царевич горячо касаясь губами моего подбородка.
Позади меня снова что-то разбилось. Уже не помню который раз за день.
Я медленно повернулся к хозяевам дома, придерживая Ваньку, чтобы тот не упал.
И смотрели на меня, видимо, так же ошарашено, как и я на них.
- Что было в вашем чертовом кувшине? – раздраженно прошипел я.
- Квас же, что еще там может быть?
- Не совсем квас, - прошептала Надежда, бледнея.
- Что же тогда?.. Надежда, не смей прятать глаза. Отвечай как есть!
Девица приглушенно пискнула:
– Ну. Или любовное зелье, например.
- К чему тебе любовное зелье, дуреха? За кого замуж захотела?
- Ни за кого. Просто убрать забыла. Одна женщина заказала на завтра, а он, видимо, перепутал. Они рядом стояли, кувшины похожие…
Я вздохнул. Любовное зелье. Прекрасно.
- Не хочу мешать вашей истерике, но как нам его расколдовать?
- Проще простого. Всего немного омелы…
- Не получится, - прошептала его ученица едва слышно. – Оно крепкое. Со спиртом. И чертополохом.
И по повисшей тишине, которая нарушалась лишь влюбленными вздохами Ивана, я понял, что все плохо.

Знахарь кричал благим матом так, что его было слышно даже на другом конце деревни. Пару раз он даже замахнулся для удара, но бить девицу – последнее дело.
- За каким чертом ты трогала мои рецепты? Кому яды варишь, ведьма? Я тебя спрашиваю? Кто покупатель? – кричал он, не обращая внимания на беспомощные всхлипы Надежды.
- Не могу сказать, - ревела она. – Слово дала-а-а-а!
- Я тебе такую Кузькину мать устрою!
Иван громко чмокнул меня в ухо. Я мотнул головой, хмурясь. Грех признаваться, но я уже скучал по тому болтливому дураку. Он хотя бы не лез.
- Любовное зелье, - прошипел я, уворачиваясь от нового поцелуя. – Точно нет ничего? Даже надежды на то, что кто-нибудь сможет сделать его снова нормальным?
- Ну. Я думаю, что у ведьм есть что-нибудь… У них ото всех бед найдется зелье или заклинение, - пробормотала ученица знахаря.
- Так все ведьмы давно в Заболотье за пятью дремучими лесами, - ляпнул сын Яги, высовываясь из дверного проема. – Ближайшая лишь мать моя.
Савватий его ответ лишь смешком удостоил.
- Странные вы. Нежить, ведьмы… Они все так же реальны, как цветок папоротника.
- Не умеешь собирать цветы папоротника – лучше вообще молчи, - обиделся Федор, отвернувшись. Главное чтоб он не сглазил, как порой это любит делать его мать. Хотя, да, нужно быть большим дураком, чем Иван, чтобы при Кощее Бессмертном говорить о том, что ни его, ни иной нежити не существует.
- Значит, нам нужна ведьма?
Ученица кивнула в ответ, изо всех сил пытаясь придать себе бедный вид.
Иван положил голову на плечо и тихо заворчал?
- Что?
- Поцелуешь? – улыбнулся он шальной улыбкой.
- Нет, - фыркнул я, отталкивая его лицо. – Хозяин, я хочу уточнить. Нам за сей инцидент полагается скидка?

- Может, вам еще что-нибудь?
- Сойдет и так, - отмахнулся Федор, запихнув себе под голову третью подушку.
Волк тихо заворчал, развалившись на полу. Иван последовал его примеру и раскинулся на матрасе, закидывая на меня ногу.
- Точно?
- Ты иди, мы тут сами ляжем, как надо.
- Извините еще раз. Я могу…
- Спокойной ночи, Надежда, - вздохнул Федор, задувая лучину. – Закрой дверь с той стороны.
Ванька тут же зашевелился у меня под боком, вглядываясь в мое лицо. И дураку понятно, что он хочет определить, сплю я или нет. Увы, мне только оставалось неподвижно лежать и терпеть нежные взгляды, от которых мне стало ох как не по себе. К слову, я себя ощущал чуть ли не девицей, которая дожидалась поцелуя от прекрасного принца. Спасало лишь то, что Иван был никудышным прекрасным принцем. Думаю, он бы умер на стадии «зарубить дракона».
Но хоть к спящему не лез.
- Эй! Федь, - прошептал он.
- Что? – шуршание одеяла.
- Мне интересно. Тебе Кощей не рассказывал, почему ну он стал… Кощеем?
- Шутишь что ли? Он никогда не рассказывает. Даже мамке не рассказал.
- Значит, даже сама Яга не знает, как он стал Кощеем? – удивился царевич, заерзав.
В ответ сын Яги подавил смешок.
- Ну конечно! Как будто от моей мамки может что-то скрыться. Она мне много что спьяну рассказала!
- Я все слышу, - решил вмешаться я.
Федька на мгновение затих, будто бы обдумывая ситуацию, и продолжил:
- Так вот. Он ца…
- Я же сказал, что все слышу.
- Ну молодец. Послушаешь с Ванькой. Так вот. Когда-то он царем был.
Я устало вздохнул, поворачиваясь на бок. Начинается. У Федора язык без костей – все расскажет и не задумается даже.
- Тогда еще не было Тридесятого Государства, его владения были куда больше. Оно простиралось от моря дл самых Знойников. На окраинах все еще жили дикари, - сын Яги кивнул на Волка, созерцающего потолок. – Они огню поклонялись, а леса и пустыни были их домом. Но если про Кощея… То есть я хотел сказать про великого царя Емельяна, то здесь даже глупо получилось. Он хотел обмануть Смерть. Когда она пришла за ним, он ее решил сначала обольстить, а потом отравить. Ну, понимаешь, он явно был не мудрейшим из правителей. Ну… Видимо, не стерпела позора и закрыла ему врата в Навь.
- А чего он стал тогда Кощеем? – Ванька погладил меня по щеке.
- Перестань, - зашипел я, убирая его руку от лица.
- Так отчего же добрым оставаться. Его такого никто не признал. Замок подожгли, а его еще долго гоняли по лесу. Бабка его тогда встретила обгоревшим и… - Федька хихикнул в ладонь. – Лысым. Он ей тогда целый ларец золота отгрохал, чтобы она ему новые волосы сделала. Из серебра.
- Если тронешь, сам лысым окажешься, - предупредил я Ваньку.
- Ну и все тут. Перед тобой Кощей. Не Емельян. Правда, помню я еще.
- Федь, - грозно прошипел я, сопротивляясь объятьям царевича. – Если ты сейчас не проглотишь свой язык, Яге придется все болота обойти, чтобы тебя по частям собрать. Я не шучу.
Сын Яги послушно замолчал. Что само по себе странно.

«Кончай с ним» - шипит тень.
Голова чудовища зависла в локте от меня.
- Не смей, - я нащупываю дрожащими пальцами саблю и выставляю ее перед собой, будто она меня может защитить. – Я не умру сейчас!

- Какой красивый, - выдохнул Ванька восхищенно, закапываясь пальцами в шерсть Волка. – И пузо такое пушистое!
Я лежал на боку, каждый раз закрывая глаза, стоило царевичу повернуться. Не сказать, что мне нравилось его обманывать, но в кои веки мне захотелось понаблюдать за Иваном. Ненавидел ли я его? Нет, пусть он мне не нравился до конца, но он сын Елены. И он сильно похож на его мать. У нее тоже характер был на редкость тяжелым.
- Приятно, Серый? – усмехнулся я. Да чего спрашивать – по его довольной морде понятно. Не часто его, собаку, вычесывают, видимо.
- А при мне ты почти никогда не перекидывался, - протянул Ванька с обидой.
- Куда перекидываться? На дорогие ковры? – зевнул Серый, потянувшись.
- Вы проснулись? – раздался приглушенный голос Надежды. Опять она.
Волк недовольно заворчал, приподнимаясь на лапы.
- В угол, в угол! Надежда, не заходите, - я накинул на Серого покрывало, посадив сверху Ивана. Который, конечно, тут же бросился ко мне чуть ли не обниматься.
- Сидеть, - строго шикнул я. – Входите.
- Я нашла примерное описание цвета, который идет в состав противоядия. Он достаточно редкий, но наше болото может быть… - затараторила девица, едва зайдя.
- Я хорошо знаю болота, - оживился Федька.
- А вы уже были тут?
- Я хорошо знаю… Ммм… Все болота, - тут же поправился сын Яги, вскакивая с пола.
- Тогда, может быть, вы…
- Мы тут подумали, - я тут же оживился, перебив ее. – Авось само пройдет. Ну как по старинке. Подорожник приложим. Йодом помажем. Не будем относиться к этому слишком серьезно.
- Неужели действие ослабло?
Я покосился на Ивана, который не сводил с меня влюбленного взгляда. Вот уж не думаю.
- Я все равно чувствую себя виноватой. Пожалуйста, дайте мне шанс… Просто немного…
- Ладно, - перебил я ее, вспыхнув. – Мы пойдем. Это конец разговора? Вы нас оставите в покое?
- Конечно, - просияла Надежда, и Федька тут же закрыл перед ее носом дверь.
- Дура, - проворчал он раздраженно.
- Подопри еще чем-нибудь, - вздохнул я, снимая корону.
- Иван. Корона. Смотри, корона!
- Утренний поц…
- Нет.

Иван отправил в рот ложку с кашей и со щенячьей тоской посмотрел на меня. Ну как же, отсадили его, бедненького, на другой край стола. Зато хоть ест, а не лезет ко мне на колени.
- Кощей, я…
- Ложку в рот, - строго нахмурился я. Слушается же, хоть и давится безвкусной манкой.
Но могли бы положить хотя бы сахара. Негоже жадничать при гостях.
Хозяева разговаривали наверху, мы же и не думали им мешать.
- Зря ты согласился, - наконец-то подал голос Волк впервые за день. – Чувствую, что заведет она нас куда-нибудь не туда.
- Серый, сейчас сглажу. Перед тобой сидит знаток любого болота. Я тропинку найду даже ночью.
- Или сделает что-то иное, - мрачно проворчал Волк.
- Волк, где же твой энтузиазм и вера в людей?
- Наверное, испарилась с третьим кубком любовного зелья, - хихикнул Федор в тарелку. – А ты не знал? Я же тебе тогда пытался рассказать. Надежда твоя чуть ли не весь вечер поила им Волка. А потом и мне плесканула, как поняла, что оно не действует.
- А говорила, что для клиентки, - проворчал я, обдумывая ситуацию. – И что будем делать?
- Ну. Заведем и бросим где-нибудь. Будет ей наука, - сын Яги облизнул ложку. – К слову, я поглядывал на кухню. И ведь она специально Ваньку споила. Да только, видимо, он единственный, кто не в ее вкусе.
- А что если она поняла, кто мы? Или хотя бы догадывается?
- Или спросит, почему на меня зелье не подействовало, когда Ваня влюбился сразу же, как отпил? – насторожился Серый.
- Да. Сложно, - согласил я. – Ваня. Еще ложку. Быстро. А мы придумаем что-нибудь.

- Я в нежить верю. Сама видела пару раз. Точнее я не очень уверена, я маленькая была, - вздохнула Надежда, указывая нам путь.
А я еще думал, что Ванька много болтает. По сравнению с красной девицей он вообще молчит. Да и заткнуть не было большой проблемой. Здесь как ни намекай, как ни проси – все продолжает.
Сам же царевич клевал носом на Князе. Видимо, ночь не спал, все вздыхал. И могу лишь надеяться, что у него не было в мыслях обесчестить меня.
Болота здесь неладные, заиндевелой коркой засохших растений. И чем дальше, тем страннее казались нам места. Федька был прав, никого здесь нет. Даже живучих кикимор. Будто все они просто ушли, оставив такие когда-то добротные земли.
Сама тропа была извилистой и поросшей скользким мхом. Стоит оступиться – мигом окажешься в болоте. А мне хотелось бы туда в последнюю очередь.
Ученица знахаря шла около Волка, держа его за руку и краснея каждый раз, когда он поворачивался.
- Здесь же место тихое…
- Гиблое, - поправил Федор. – И видно, что гадкое.
- Хоть нежити нет, - поежилась Надежда.
- Да знала бы ты, дурра, как нежить важна! – обиделся сын Яги. – Мамка всегда говорила, что нечисть и нежить хоть злые, да только являются стражами дикой природы, которой человек чужд. Люди никогда не будут жить с ней в мире.
Узнаю Ягу. Она мне по молодости и не такие лекции читала.
- Может, вещь какая-нибудь заговоренная, - пробормотал он вдруг , потирая подбородок. – Хотя…Не похоже. Слишком специфичный.
- Ты чего там бормочешь?
- Ничего. Пахнет тут просто странно. Слушай. Дядь Кош. Вот никак не пойму что за запах такой странный.
- Проведешь хоть? – я потрепал Князя по клыкастой морде.
- А что уж нет. Авось болота не засосут.

- Вань, открывай глаза.
- Да не сплю я, - отозвался царевич подозрительно бодро, скосив на меня глаза. – Что-то часто ты на нее оглядываешься, Кощеюшка.
- Что-то подозрительно мнимым ты стал.
- Уж не думаешь ты на ней жениться? – в голосе Ивана появились металлические нотки.
Ну вот, приехали.
- Это ему не грозит, - весело отозвался Федька, высунувшись из высоких кустов. – Сюда идите. Видишь, как светится странно?
Я прищурился, отодвигая ветки. И ведь не скажешь, что такие места бывают. Посреди болота поляна развернулась. С виду ничем неприметная, дуб посередине стоит, раскинув свои могучие ветви до небес. Хорошая ловушка для дурака.
Не прошло и минуты, как все озарилось всплеском света.
- Серый. Осторожнее. Мы не знаем, насколько тут безопасная земля.
- Знаешь, что мне это напоминает, дядь Кош? Мамкин шабаш, - ухмыльнулся сын Яги.
Я прислушался к ощущениям. По спине пробежались мурашки.
- Здесь что-то не то, - прошептал я. А еще будто старается не подпустить к себе. С ловушками все намного проще. Они манят, а не отталкивают.
- Какой-то камень лежит, - ответил мне Иван, заглядывая в дупло. И когда он успел мимо меня пробежать. Вот дурак. А если бы провалился?
- И круг с буквами, - добавил царевич.
А вот это уже интересно.
- Защита от нечисти, - прокомментировал я, отодвигая Ваньку. – Да и круг правильный, символы раскиданы по порядку. Не дурак заклинание накладывал. Теперь понятно, почему нежити не было.
- Тогда почему кикимор нет? Ты же их так расхваливал, что они чуть ли не везде могут жить.
- Могут, но никакой кикиморе не захочется жить в мертвых болотах, - фыркнул я. – Поэтому мы сделаем одолжение всей деревне и возьмем этот замечательный камушек.
- Зачем? – не выдержал Волк. – Кощей, не смей. Ты же лишь золото тащишь, разве нет?
- Я тут пытаюсь деревню спасти вообще-то, - огрызнулся я. – Подумай, земля зацветет, будет расти не только репа.
- А заодно восстанут все мертвяки и, возможно, всю деревню съедят за пять лет, если им не хватит смекалки отсюда убраться. А теперь правду.
- Ты сам подумай. Что такое Землянки? Деревушка без нежити? А этот редкий камушек, чью энергию глупо растрачивать на захолустье? - я просунул руку в дупло, пытаясь нащупать камень. – Не дотронуться, зараза.
- Неужели вспомнил, что сам сказал, что там заклинание от нечисти, которой ты и являешься? – выгнул бровь Волк.
-Иван! – шикнул я.
Царевич посмотрел на меня глазами, полными любви. Хороший песик.
- Достань камень.
- Зачем? – спросил он, сомневаясь. – Все-таки столько людей умрет из-за этого…
Я притянул Ваньку к себе.
- Достань камень, чтобы я мог тебя поцеловать, - ухмыльнулся я.
- Д-да! – тут же загорелся он. Не успел я оглянуться, едва теплый камень оказался у меня на ладони. И тут же отправился в мешочек к золотым монетам. Так уж точно не потеряю.
- Хороший мальчик, - я коснулся губами его щеки. – Умный мальчик.
- Кстати… - протянул Волк, оглядываясь. – А где Надежда?

Мы собрались у дерева, наблюдая за Надеждой – грязь стекала по ее бледному лицу и распущенным рыжим волосам. Толстые очки потерялись где-то в глубинах болота… И я бы сказал, что ей все равно больше не пригодятся.
- Захлебнулась, - выдохнул Федор. – Видимо, свернула не туда, пока за нами шла. Если честно, я не думал, что она по-настоящему умрет.
- Может, мы просто сделаем вид, будто ничего и не было? – предложил Иван, облокачиваясь на меня.
- Престань. Что же, даже плакать не будешь?
- Не буду. Я этих трупов навидался еще в детстве, когда отец проводил праздники и медведей на народ натравливал.
- Она тоже станет нежитью? – Волк убрал с ее лба прядку.
- Подумай об этом с другой стороны. Кое-кто не только поверит в ее существование, но даже сможет различить несколько видов.
- Их нужно предупредить?
- Нет, - поморщился Федор. – Не наше дело.
- Жалко ее, - вздохнул Серый, закрывая Надежде глаза и укладывая на спину. – Может, отдадим огню?
- Не порть экологию. Пойдем уже. Нам давно пора отправиться дальше, - дернул его за руку сын Яги.

- Кстати, - Иван похлопал меня по боку. – Как так все-таки получилось? Камушек же нежить отгонял, правильно?
- Ну да.
- Тогда почему вы прошли? Мы так с день были в деревне, а вам хоть бы хны.
- Как тебе сказать, Иван, - усмехнулся я. – Некоторые колдуны совсем не разбираются в нечисти. Заклятье, которое он наложил, действует на мелкую нечисть и тех, кто умер и ожил.
- И?
- То есть для тех, кто все-таки переступил врата Нави и вернулся.
- И что?
- Никто из нас не был в Нави, Иван. Ты хоть порой слушаешь, что говорят? Федька вообще не рождался вовсе. С Волком история запутанная и долгая. Когда-нибудь услышишь ее, когда подрастешь.
- Я пойму сейчас, - возмутился он, положив подбородок мне на плечо.
- Нет, - я хлопнул его по лбу.
Царевич сполз обратно и возмущенно засопел. И молчал аж до следующей деревни.

Сильно запоздавший к 1 сентября фик
Название: Благодарность
Автор: shadow_vector (shadow-vector.livejournal.com/170720.html)
Переводчик: Wild Kulbabka
Персонажи: Мегатрон, Ор, Шок + камео Импактора
Вселенная: pre-Megatron’s Origin и немного MTMTE
Рейтинг: NC-17
Содержание от автора: спойлер!как выяснилось, у меня пунктик на горячих близнецах, погибших в каноне. Они забавные и у них шахтерское оборудование. Поэтому мой неизобретательный мозг отправился в единственном очевидном направлении.
Содержание от переводчика: даже грозные повелители десептиконов, покорители Вселенной и прочая, и прочая, были когда-то молодыми неопытными шахтерами.
Иллюстрация: tfwiki.net/w2/images2/0/08/Duobots_Concept.jpg

шахтерские будни астероида Си-12 под катом- Разойдись! – голос Мегатрона заполнил узкое темное пространство шахты, отразившись от выщербленной, потрескавшейся брони попавших в ловушку мехов. Расталкивая шахтеров плечами, он направился к обрушившейся балке, послужившей причиной завала. Зажатые в тесном пространстве мехи галдели, ругая, на чем свет стоит, истощившуюся выработку и устаревшее оборудование. Никто не пытался помочь. Никто не пытался сделать хоть что-то.
Протиснувшись к завалу, он просунул пальцы под нижний край балки. Из поршней на ногах и спине, из напряженных до предела плеч посыпались искры, когда Мегатрон под протестующий скрип металла поднял балку.
Вспыхнул свет – зажглись лампы на броне и шлемах – мехи бросились помогать, ведь кто-то уже сделал первый шаг за них, добровольно подвергнув себя риску. Под оживленную болтовню десятки рук подхватили балку. Мегатрон слабо осознавал суету вокруг: разговоры, двух мехов вытащили из-под завала. Всем, что он мог чувствовать, слышать, ощущать, были его собственные работающие за пределами допустимых мощностей сервоприводы: металл наливался жаром, резиновые заглушки болезненно растягивались.
Будь дело только в силе, он продержался бы дольше, наплевав на боль, разрывающую корпус на части. Но покрытая копотью балка была скользкой: дым от работающих в шахте машин сворачивался, покрывая металл маслянистой пленкой.
Внезапно с ужасающим воплем металл балка выскользнула из его рук. Мегатрону показалось, что на него обрушился астероид. Он успел почувствовать пронзительную боль в плече прежде, чем видеозахват побелел от сообщений о повреждении систем.

[***]

- Эй, здоровяк!
Мегатрон услышал голос даже раньше, чем его датчики зарегистрировали безжалостно бьющий с потолка свет. Его оптика перекалибровалась, и он взглянул на собеседника.
- Я тебя не знаю, - не вопрос, утверждение. Мех выглядел лишь смутно знакомым: небольшой, но коренастый оранжево-фиолетовый корпус, гусеничные траки за плечами.
- Шок, - застенчивая улыбка скользнула по губам говорившего меха. – Ты спас меня и брата из-под завала.
- Шок, - повторил Мегатрон и, попытавшись сесть, почувствовал, как болезненно растянуты сервоприводы. Он кинул взгляд на голубого меха, лежащего на третьей койке. Вокруг него суетились медики, быстро и равнодушно устанавливая новую ногу. Мегатрон скривился. – Недостаточно хорошо спас.
- Все лучше, чем бать раздавленным балкой, - возразил Шок. – Хорошая новость состоит в том, что Компания посчитала нас достаточно ценными работниками для того, чтобы потратиться на наше лечение.
- Действительно, хорошая, - фыркнул Мегатрон.
- Ага, - подал голос голубой мех и зашипел от боли, когда медик начал скоблить его растрескавшуюся броню. – А плохие новости в том, что на нас всех наложили дисциплинарное взыскание.
- Взыскание? – переспросил Мегатрон, чувствуя, что его мысли ворочаются слишком медленно под действием дешевых глушащих датчики медикаментов.
- За то, что подвергли риску собственность Компании, - продолжил голубой мех. – В смысле, тебя и нас, – он пожал плечами. – Наверно тем, что оказались в той шахте, когда произошел завал.
Мегатрон хотел рыкнуть в ответ, что виновата Компания, использующая самую дешевую технику и сопутствующие материалы, но поймал предостерегающий взгляд Шока.
- Я ни о чем не жалею, - буркнул он единственной возражение, которое мог себе позволить, презирая себя за то, что слишком осторожен, за то, что не нашел покровителя достаточно сильного, чтобы иметь возможность сказать больше.
- Мы тоже, - лицо Шока расплылось в широкой ухмылке.

[***]

Уткнувшись в датапад, Мегатрон сидел на своем обычном месте в столовой, нетронутый куб низкозаряженного стоял перед ним. Датапад был покоцанным, экран периодически глючил. Но это была единственная вещь, которая принадлежала лично Мегатрону, на которую он накопил, откладывая из скудных получек, а не взял в аренду у Компании.
- Привет! – росчерк оранжевого и голубого, и Мегатрон внезапно понял, что сидит между двумя мехами.
- Хм, - Шок подхватил со стола куб низкозаряженного. – Не пей это, – он выставил перед Мегатроном куб искрящейся розовой жидкости.
- Что в ‘паде? – спросил голубой близнец, которого, как успел узнать Мегатрон, звали Ор.
Внезапно застеснявшись, Мегатрон накрыл экран ладонью. Он привык к тому, что его игнорировали, обращаясь только тогда, когда требовались большой корпус или грубая сила. На него не обращали внимания даже в длинных очередях, выстраивающихся раз в неделю за получкой.
- История, - нехотя ответил он.
- История, - хмыкнул Шок. – Все одно и то же. Богатые мехи, бедные мехи. Ничего не меняется.
- Не веришь в возможность перемен?
Шок пожал плечами:
- Не хочу тратить время на пустые мечты. От них одно расстройство и никакой пользы.
Мегатрон не мог не согласиться с ним хотя бы отчасти.
- Попробуй высокозаряженное, мы его специально для тебя купили, - Ор подвинул к нему куб.
- Вы не обязаны…
- Разумеется, - Ор улыбнулся, и эта улыбка была единственной настоящей во всей столовой. – Но в каком бы мире мы жили, если бы каждый делал только то, что обязан.
Зовущий к началу вахты клаксон лишил Мегатрона возможности ответить. Но он подхватил со стола куб, потому, что Ор был прав: если бы каждый делал только то, что положено, они были бы обычными машинами, бездумными рабами. Не более счастливыми, просто не так остро это осознающими.

[***]

Близнецы повсюду таскались за Мегатроном: садились рядом в столовой, спускались на одной с ним платформе в забой, пристраивались вслед за ним в очередях за получкой. Даже, как в этот раз, втискивались вместе с ним в транспортный шаттл. Мегатрон привык к их постоянной близости: к напряжению двух электромагнитных полей, к тому, как они двигались, время от времени соприкасаюсь с ним бедрами или задевая плечами. Они не нависали над ним, просто… были рядом.
Выпал первый за декацикл выходной, и Мегатрон от нечего делать согласился съездить с ними внутрь планеты. Возможно, думал Мегатрон, вспоминая тонкую пачку своих кредитов, ему удастся найти новые файлы для своего датапада. Старые книги, залежавшаяся классика. Что-то, чем можно занять процессор.
Поэзия. Поэзию он любил больше всего. История была интересной, но стихи он мог заучивать в перерывах между вахтами и повторять в забое. Ритм и мерное течение строф синхронизировались с взмахами его кайла, превращая работу в медитацию, в трансе которой он как руду раскалывал катрены в поисках жилы смысла.
Да, ему повезет найти поэзию.
Мегатрон почувствовал ладонь на своем запястье. Ор улыбнулся:
- Хочешь, встретимся позже? Выпьем вместе.
- Ладно, - равнодушно кивнул Мегатрон.
- Тебе надо расслабиться, - подхватил Шок, похлопав его по плечу. – Сегодня выходной, нельзя упускать такую возможность.
- Нашу возможность, - эхом откликнулся Ор. Они часто поступали так, гармонично дополняя друг друга, один как идеальное зеркало отражал чувства другого. Он даже слегка им завидовал, гадая: каково быть настолько близким с кем-то, так тесно связанным с другим мехом.
- Согласен, - еще раз кивнул Мегатрон.
- Эй, Шок, - Ор наклонился к брату, прижавшись плечом к Мегатрону. – Как думаешь, нам удастся вытащить его танцевать?
- Хорошая идея, - фыркнул Шок, не обращая внимания на то, как напрягся Мегатрон.
- Я не танцую, - буркнул он.
- Ты просто никогда не наэнергонивался до нужного состояния, - рассмеялся Шок.
- Итак, - радостно объявил Ор, откидываясь на сиденье. – У нас появилась великая миссия.
Мегатрону не понравился его тон. Совсем.

[***]

- Так, здоровяк, - проговорил Шок, поддерживая Мегатрона, пока они пробирались через шахтерские бараки к крылу тяжелой индустрии. – Почти дома.
Мегатрон пробормотал что-то – хотя он не мог вспомнить, как складывать слова в предложения – и побрел дальше по коридору. Вечер прошел в теплой круговерти цвета, света и звуков. Он слабо помнил бурлящую яркую радость и теперь одурманено шатался в её высокоэнергоновом осадке.
- Я танцевал? – ему наконец-то удалось составить слова в вопрос, хотя он не был уверен в том, что хочет услышать ответ.
Близнецы радостно заржали.
- Ты пытался.
Завтрашнее похмелье не будет таким уж плохим, если сотрет воспоминания об этом.
- Тут? – Ор замедлил шаг, заставляя всех троих остановиться.
Мегатрон неуверенно кивнул, и Шок нажал панель вызова.
Дверь отъехала в сторону, открывая хмурое лицо соседа Мегатрона.
- Явились, - сварливо проговорил Импактор. Обычно трудно было понять эмоции этого меха: семнадцать разных оттенков враждебности.
- Привели его целого и невредимого! – жизнерадостно заявил Шок.
- А самое тяжелое оставили мне, - раздраженно бросил Импактор, принимая на себя вес Мегатрона.
- Эй, мы ему просто показали, что такое настоящее веселье.
- Тебе тоже не мешало бы узнать, - пробормотал Ор.
- Поучите меня еще, - буркнул Импактор и, перетащив Мегатрона через порог, захлопнул дверь прямо перед близнецами.
- Мне жаль, - Мегатрон не знал почему, но извинения казались уместными.
- Завтра утром будешь жалеть, - Импактор сгрузил Мегатрона на койку, заставляя того лечь. Дрожащей рукой Мегатрон прикрыл оптику – комната почему-то вращалась. Ему действительно было нехорошо, и он начинал верить Импактору.
- Мы просто повеселились, - слабо попытался возразить он.
- Ага, повеселились, - Импактор нахмурился. – Слушай, сконнекть их уже, а? Сбережешь кучу времени и сил.
- Что? – Мегатрон мигнул оптикой, пытаясь найти в словах соседа смысл. Хоть какой-то.
- Не что, а кто. Я-то думал, ты умный, ну или типа того. Это ж до шлака очевидно, что они тебя хотят.
Неужели? Мегатрон покачал головой, и сразу же пожалел об этом – комната превратилась в цветную круговерть.
- Нет. Они просто… благодарны. За то, что я их из-под того завала спас. Вот и все.
- Идиот, - вздохнул Импактор. – Слушай, я не спец во всем том поэтическом шлаке, что ты постоянно цитируешь, но, поверь мне, я знаю. Они хотят тебя, – он со значением потер паховую броню Мегатрона, заставив того скривиться. Импактор покачал головой то ли с восхищением, то ли с отвращением, и улегся на свою койку. – Ну, как знаешь.

[***]

Поездка к системам энергообеспечения шахт была тряской, зажатые в тесной кабине мехи едва могли пошевелиться. Ора прижало к груди Мегатрона, спиной тот чувствовал ставшее привычным электромагнитное поле Шока. Насмешки Импактора вспоминались даже сквозь туман похмелья. Они действительно хотят этого с ним? И как узнать наверняка?
Импактор просто спросил бы. Нет. Импактор зажал бы близнецов в укромном углу. Но подобное поведение было неприемлемым с точки зрения всего, во что Мегатрон верил: свобода, право выбора, возможность самому выбирать себе партнера. Мучаясь едва ли понятным ему самому желанием и угрызениями совести, Мегатрон думал о том, что он чуть ли не вдвое тяжелее близнецов.
И все же.
Сама мысль об этом манила, их электромагнитные поля, казалось, искрили, дразня его – стоит только руку протянуть. Взглянув сверху вниз на Ора, Мегатрон почувствовал каждую йоту собственной тяжести и неопытности, и неуверенность тугим жгутом стянула искру.
Ор поднял на него взгляд и привычно улыбнулся:
- Ты в порядке?
Напряжение, вопрос без ответа сводили Мегатрона с ума, почти так же, как беззаботная улыбка Ора. Он наклонился ниже, как будто за гомоном и суетой транспорта не расслышал вопрос.
- Спрашиваю, ты в порядке? – чуть громче повторил Ор, и Мегатрон почувствовал жаркую вспышку его электромагнитного поля.
Он должен знать наверняка. Мегатрон решил, что в случае чего спишет все на внезапный толчок транспорта, похмельную потерю равновесия. Прижавшись лбом к шеврону Ора, он быстро скользнул губами по губам меха. Он не умел целоваться, но для начала и это было неплохо.
Внезапный всхлип, и Ор подался ему навстречу, приподнимаясь на носках, приоткрывая под его губами рот. Мегатрон почувствовал, как его губы приласкал заряженный током язык, погладивший дентопластины. Мегатрон замер не зная, как ответить.
Ладонь Ора мягко подхватила его шлем, заставляя наклонить голову ниже, пальцы погладили слуховой датчик.
Нервозность Мегатрона едва не переросла в панику, когда Шок, прижавшись к его спине, нашел губами его шейные кабели. Мегатрон задрожал от пробежавшей по его датчикам колючей волны возбуждения. Он неловко сжимал спину Ора, разрываясь между желанием и неуверенностью.
Он был почти рад внезапному толчку и остановке транспорта, стряхнувшей с него близнецов. Прозвучал клаксон, и толпа спешащих к выходу мехов разделила их, оставив Мегатрона, тяжело дыша и крупно вздрагивая, мучиться собственной нерешительностью.

[***]

Он избегал близнецов – а если быть честным: прятался от них – остаток дня, стараясь успокоить бурлящие в корпусе чувства. Не получилось. В конце концов, Мегатрон решил, что происходящее – один из симптомов похмелья, единственное лекарство от которого поход в мойку. К тому же он уже давным-давно как следует не чистился.
Трансформировавшись, он доехал до мойки. Заехав в одну из закрытых кабинок, он решил стоять под очистителем до тех пор, пока не вымоются последние остатки волнения.
- Избегаешь нас? – в голосе Шока звучали игривые нотки и… едва ли не обида.
Мегатрон трансформировался в антропоформу, очиститель хлынул с его корпуса белым потоком.
- Я бы не сказал «избегаю», - он цеплялся к словам, но лучшего ответа у него не было. При взгляде на близнецов дыхание Мегатрона перехватило, губы защекотало воспоминанием.
- После поцелуя в транспорте, - Ор перемахнул через низкую стену кабинки. – Мы ожидали другого.
- Насчет этого, - он запнулся. Да, Мегатрон? Что насчет этого? – Я извиняюсь.
- Извиняешься? - две пары удивленной оптики. – За что?
Его искра вспыхнула, когда Шок шагнул ближе.
- Мы думали, ты наконец-то понял намек.
- Пойми, мы тебя ни к чему не принуждаем, - проговорил Ор. – Но ты же ведь тоже хочешь.
- У большинства мехов стоит от мысли о тройничке с близнецами, - без обиняков выпали Шок. – Мы чуть было не решили, что ты считаешь себя слишком хорошим для нас.
У него не было и тени подобных мыслей.
- Дело не в этом, - Мегатрон глубоко провентилировал. – Опыт, - он наконец решился. – Его нет.
- У нас достаточно опыта. К тому же мы не предлагали бы, если бы не хотели, - Шок выглядел сбитым с толку.
- Эм, я думаю, он имеет в виду себя, - проговорил Ор.
Удивленный заинтересованный взгляд.
- Что, серьезно? – не поверил Шок.
- Да, - без обиняков проговорил Мегатрон. В основном потому, что глупо было утверждать обратное.
Шок хитро улыбнулся.
- Мы научим тебя, - он подошел вплотную к Мегатрону и поднял к нему лицо, предлагая поцелуй.
Воздухозаборники Мегатрона зашумели, прогоняя остатки очистителя, наклонившись, он накрыл губами рот Шока. Это было похоже на подписание контракта, дачу обещания, и Мегатрон почувствовал, как от искры по всему корпусу раскатывается теплое покалывание.
Не прерывая поцелуя, Шок заурчал и, протиснув руку между их корпусами, погладил паховую броню Мегатрона. Тот резко выдохнул в губы Шока и вздрогнул, когда ловкие тонкие пальцы отжали защелки и коснулись нетронутого интерфейс-оборудования.
- Слишком быстро? – между поцелуями прошептал Шок.
Мегатрон гладил спину близнеца, пальцы ощупывали гусеничные траки, чувствительные стыки брони. Его электромагнитное поле вспыхнуло, когда по корпусу Шока пробежала дрожь удовольствия.
Ладонь продолжала гладить его паховую броню, с тихим щелчком пластины разошлись, и коннектор Мегатрона лег в горячую ладонь Шока. Шок снова заурчал, и Мегатрон почувствовал спиной электромагнитное поле Ора, ловкие пальцы забрались в стыки между пластинами, и голубой близнец, приподнявшись на кончиках стоп, заглянул ему через плечо. Братья переглянулись.
- Неплохо, - присвистнул Ор. – Жаль, что это твой первый раз.
- Не соглашусь, - проговорил Шок. – Ведь все достанется нам.
Сжав коннектор Мегатрона, он провел рукой от основания до кончика, размазывая смазку. Мегатрон резко выдохнул, почти цепляясь за спину Шока. Ладонь нежно и медленно двигалась по ребристой поверхности коннектора. Мегатрон чувствовал, как дрожат его коленные сервоприводы, толкаясь вперед с каждым неспешным мерным движением.
Желание, незнакомое и мощное, наполнило его нейроцепи, смывая горячей волной рациональные мысли, намертво привязывая к изнывающему от удовольствия корпусу. Он неловко обнял Ора и притянул меха к себе, целуя жадно и неумело, с силой поглаживая, почти царапая голубую броню, округлые пластины плеч, стараясь хоть немного отвлечься от сводящих с ума касаний ловких опытных рук.
Ор откинул голову назад, открывая горло – жест чувственный и доверчивый одновременно. Мегатрон не смог устоять, начал вылизывать длинные переплетения черных и серо-стальных кабелей, подстегиваемый, ведомый тихими, требовательными всхлипами. Шок отступил от них, скользнув рукой по бедру Мегатрона, он заставил прижаться его к бедрам брата. Ор опустился на пол, в лужи остывающего очистителя, утягивая Мегатрона за собой, заставляя встать на колени между своих разведенных бедер.
Мегатрон мог быть нерешительным, но его корпус точно знал, чего он хочет, знал даже больше, чем сам Мегатрон, и, только раз проведя коннектором по животу Ора, он медленно скользнул во влажный порт. Он вздрогнул, чувствуя, как мелко сокращаются под нажимом кольца порта, как дразнят мягкие мембраны датчики коннектора. Мегатрон начал толкаться короткими, резкими рывками, которые заставляли Ора, задыхаясь, цепляться за его плечи. Но внезапно он вспомнил медленные, мучительно-сладкие движения руки Шока. Остановившись посреди очередного толчка, он сменил угол, замедлил темп, двигаясь не спеша, стараясь задеть каждый датчик, изводя себя и Ора спадами и приливами напряжения. Их корпуса вибрировали в унисон, внутренние поршни дрожали и сокращались. Оба сдерживали желание двигаться быстрее, дышать тяжелее, вместо этого глядя в оптику друг другу, пытаясь прочесть некий знак на новом, рождающемся между ними в этот самый момент языке.
На холодном полу колени Мегатрона затекли, но водоворот желания унес посторонние мысли и ощущения, закрутив в круговерти жара, который поднимался и поднимался в нем, и, достигнув пика, нажал невидимой рукой на поясницу, выгнул плечи, заставляя запрокинуться до скрипа сервоприводов и кричать в беззвучном вопле. Мегатрону показалось, что его коннектор взорвался: горячая волна пробежала от основания до кончика, пролилась в поджимающийся порт, выплескиваясь за внешнее кольцо. Его оптика погасла, ладони, казалось, намертво вросли в кафельный пол.
Пальцы на плечах Мегатрона разжались, Ор откинулся на локти.
- Ох, шлак, - довольно выдохнул он. – Уверен, что это твой первый раз? Ты прибеднялся.
Мегатрон внезапно почувствовал сладкую опустошенность, почти изнеможение, больше всего на свете ему хотелось лечь, прижавшись к голубому меху. Только на минуту. Пусть он и знал, что его вес опасен. Близнецы, принадлежащие к классу средних мехов, не были маленькими или легкими, но их броня могла прогнуться, растрескаться под весом Мегатрона.
- Еще не все, - проговорил Шок, прижимаясь к спине Мегатрона. – Мы должны сделать это по всем правилам.
Мегатрон замер, почувствовав, как ладонь, быстро огладив его бампер, скользнула ему между ног и легонько очертила прикрывающую порт пластину.
- Не хочешь? – тихо спросил Шок, выцеловывая его шею.
Секунду поколебавшись, Мегатрон выдохнул:
- Хочу.
Не было ничего постыдного в том, чтобы отдать то, что сам взял у другого. Он качнулся назад, к ладони Шока. Под ним поерзал Ор, и чувствительный после перезагрузки коннектор Мегатрона выскользнул из порта близнеца. Его тут же обхватила ладонь, быстро погладила, и пластина на порте Мегатрона открылась.
Он выгнулся, чувствуя, как что-то горячее и нежное прижалось к его порту, погладило внешнее кольцо и толкнулось внутрь, растягивая плотно поджатые стенки. Пауза, затем еще один, более глубокий, толчок. Мегатрон притушил оптику, когда все его внимание сфокусировалось на этом новом ощущении: присутствии другого в его корпусе. Он задрожал от чего-то, что вполне могло быть боязнью этого внезапного вторжения, но две пары быстрых ласковых рук прогнали неприятное ощущение прочь.
Движение под ним, и кольца порта растянуло еще шире – Ор двигался внутри порта Мегатрона вместе с братом.
Их движения были медленными и осторожными, ласки четырех рук – уверенными. Позволив близнецам раздвинуть свои колени еще шире, Мегатрон оперся на локти, стараясь не придавить выгибающегося под ним голубого меха, без труда принимая вес Шока на себя. Его вентиляция тяжело гоняла воздух, высушивая с брони остатки очистителя, вновь напрягшийся коннектор скользил по животу Ора.
Неожиданно вскинувшись, Ор до энергона прикусил кабель на его шее, боль от укуса стала последний каплей, и Мегатрон перезагрузился во второй раз. Близнецы разрядились синхронно, зажимая его между собой, и теперь Мегатрон почувствовал, как порт до предела заполняет обжигающая жидкость, а два электромагнитных поля взрываются вокруг него… и все, на что у него остались силы, это опереться на дрожащие руки, чтобы не рухнуть на Ора.
- Ммм, - Ор виновато лизнул укус и расслаблено вытянулся на кафельном полу. – Что ты по этому поводу думаешь?
Мегатрон коротко простонал, позволяя напряженным сервоприводам расслабиться, и лег на пол рядом с Ором.
- Думаю?
Думать он сейчас определенно не мог.
- Хех, - Шок выскользнул из него и принялся поглаживать его бедра. – Хотели отблагодарить тебя за то, что спас нас.
- Но главное то, - ухмыльнулся Ор. – Что ты, шлак побери, красивый.
Мегатрон недоуменно мигнул оптикой, и Ор, не выдержав, рассмеялся, а Шок ласково погладил его шлем.
- Знаешь, тебе стоило периодически отрываться от того датапада.
- Если бы он отрывался, у нас не было бы этого, - Ор мимолетно приласкал его сложившуюся интерфейс-систему.
Мегатрон решил, что начинает привыкать к ним, к их поддразниваниям и подшучиваниям, к игривым словам в дымке послеперезагрузочного удовольствия.
Шок коротко прижался к его спине, и резко поднялся с пола.
- Надо возвращаться, пока нас не начали искать, - с неохотой вздохнул он.
- Но мы еще успеем тебя как следует почистить, - Ор сел, опираясь на плечо Мегатрона. - И, - он придвинулся ближе, целуя Мегатрона нежно и многообещающе. – У нас много времени впереди, и… еще больше того, чему предстоит тебя научить.

Ну, начинаем игру )
UPD6: Фанаты еще две страницы отсканили с прекрасным пернатым глюком Грома )
И майор здесь реально "восхитительно крутой" ))))))))))))
Вот им жарко должно быть.



читать дальше

()  Фобс

UPD5: Вот такая Миледи black swan глючится Атосу Грому после всего )
Сори, у меня нет силы воли спрятать этод под кат. Ммм, чудовище в перьях.
Читайте русские комиксы, друзья, самые мозготрахательные комиксы в мире ) А то же вы мой тончайший во все стороны троллинг заценить не сможете.
Сладких грез всем!



читать дальше

()  Фобс

UPD4: Ох, какой отзыв... всеобъемлющий )
"Вы меня в душу выебали, товарисч" ()  456Ёж

UPD3: Готово, друзья ) Советую все перечитать заново, так как были правки.
Очень хотелось бы знать мнения тех, кто родился еще в СССР )
Фик в итоге получился скорее для мозгового напряжения, чем для телесной разрядки. Простите )
Кроме Фобсо, меня вдохновляли писатели Василий Сигарев и Владимир Сорокин.
Полагаю, это первый рейтинговый слеш по русским комиксам, аххаха )

UPD2: Если кто-то дождался, вас ждет нечто. Гром разошелся. Это просто зверюга )
Окончание где-то сегодня, чуваки меня "затрахали", у меня "приход", я без сил. Похоже, это будет самый длинный фик за долгое время.

UPD1: Второй из четырех пошел.
Цимус этого куска в том, что это реальная анкета какого-то питерского чувака, которую я нашла на bdsmpeople.ru и переделала совсем малость )
Так что все жизненно! Питерцы, я вам могу реальное имя этого парня подсказать ) Я бы встретилась.

Я буду выкладывать кусочек за кусочком каждые 30 минут, так что в районе полуночи вы получите все.
Если что, не стесняйтесь указывать на косяки, ибо я в огне и во тьме )
Напоминаю, что свежие номера комикса можно скачать на сайте "Баббла" за 25 рэ, старые - на торрентах бесплатно.

Любое сходство является чистым совпадением ()

Автор: Чеширочка
Фандом: комикс "Майор Гром" от редакции "Баббл", bubble.ru/
Пейринг: Игорь Гром/Чумной Доктор aka Гражданин
Рейтинг: 18+
Жанр: мозготрах, соцреализм, детектив
Размер: мини
Краткое содержание: "Вы меня в душу выебали, товарисч" ()  456Ёж. События развиваются между 5-ым и 6-ым выпусками. Гром страдает кризисом среднего возраста, Гражданин - юношеским максимализмом. Так и встретились два страдальца )
Предупреждение: БДСМ, нецензурная лексика
Посвящение: Подарок для  Фобс, по артам Фобса, по спойлерам Фобса )


Я клянусь, что стану чище...

() "Прекрасное далеко", детская песня


Грома все бесило. Что это значит?!
"Все дальше и дальше от совершенства, майор ".
Сукин сын! Но силы воли не лезть в твитт Гражданина каждые пять минут у него не было. Это было как не покурить.
Он еще не забыл рецепт торта "Наполеон", который Чумной Доктор твиттнул после того, как Гром опозорился на дне рождения депутата Каменного. Постинг весь искрился звездочками, цветочками и сердечками, блядь.
"Мои бурные-бурные овации. Вам нужно податься в комики, майор, мой дорогой ".
Вот говнюк! Месяц назад ссылка на свеженький твиттер заботливо упала во все возможные почтовые ящики следователя. Кажется, с тех пор прошла вечность, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Эта Чума все так же водит за нос полицию, СМИ и толпу.
Чертова ублюдка комментируют, много комментируют. Эти комментарии обычных людей выносили мозг почище, чем детские оскорбления маньяка-анонима, наверняка молодого отморозка. Сраный Интернет!
Бесило, что Чума так уверен в своей безнаказанности. Бесило растущее число фанов главного народного подружолика. Дохуя людей не понимают элементарного! Это не рок-звезда, это не концерт Rammstein. Это реальные смерти, это настоящий маньяк. Да что за дерьмо творится с этим миром?
Дело Чумного Доктора сожрало мозг майора подчистую. Никогда ничто, ни одна треклятая баба не сидела так крепко в его мозгах. Все свободное время он учил историю, блядь. Что угодно, лишь бы достать этого "черного плаща, летящего на крыльях ночи", ебать его в рот.
Гром жаждал увидеть лицо этого "героя". Из-за разряженного психа он сам чувствовал себя героем, только героем комикса, тьфу! Он не удивился бы, если бы узнал, что отморозок убивает ради лайков, а белая ленточка - такая же "моднявая" подачка толпе, как "прикольная" маска средневекового ассенизатора.
Маньяк бесстыдно фотографировал себя на мобилу на месте преступления и закидывал фоточки в твиттер. Творилось что-то за гранью Добра и Зла, но доказать, что это именно Чумной Доктор и что это не фэйк, было невозможно. Тысячи лайков тем временем грозили перерасти в миллионы. Фан-сообщество в социальной сети "Вместе" стало самым посещаемым за историю ресурса. У Грома руки чесались надрать задницы и фанатам тоже.
Нужно отключиться, перегрузануть мозг, ему нужно поспать. Легко сказать! Грому снился Гражданин, Гражданин был прикован к столбу, он горел, он бесконечно пылал. Но как солнце, не как факел. И он бесконечно смеялся из-под своей птичьей маски. Лучше вообще не ложиться, чем слушать этот издевательский смех! Данко недоделанный!
Так, нужно придумать, как красиво отмахаться от похода в Мариинку с Юлькой - за неделю до зарплаты его карманы не вынесут такого культурного времяпровождения.
И Димка, как официальная жена, 15 лет брака, занудно распилил его сегодня за грубость при задержании. Вот что этот бестолковый щенок понимает в жизни? Презумпция невиновности! Каждый в чем-то виновен, пока не доказал обратного. Гром исповедовал презумпцию виновности. Да почему он должен нежничать с преступниками?!
- Они еще не преступники. До решения суда. Слушай, Гром, я не хочу остаться без напарника.
На лбу пацана типографским шрифтом было написано: "Не мог бы ты греметь потише? Сделай что-нибудь с собой, пока тебя не выперли". Да, Гром все это знал, что он тупо использует служебное положение при любом удобном и неудобном случае...
- Игорь, ты никогда не думал, что он, как и мы, ловит преступников? - и глаза такие светлые, чистые, наивные, блядь.
- Они еще не преступники. До решения суда, - съехидничал Гром. - Твой внештатный "коллега" у людей заказы на убийства принимает в открытую, и мы ни хера не можем с этим поделать. Лучше постарайся, чтобы я не лишился напарника, философ. Помнится, один раз тебе уже прилетело, а ты забыл уже?
Вот уж не думал, что у мальчишки такой шлак в голове. Люди есть люди, все так себе, разной степени паршивости. И те, кого ловят. И те, кто ловит. Но есть элементарные правила, за пределами которых начинается гребанное Средневековье, от которого он совершенно не торчал.
Да, людей Гром не любил. А за что их любить? Правила - любил, на них все держалось, хоть какие-то крупицы порядка. Он бы сам не отказался от лучшего положения вещей, но уж мир какой есть, другого не дали. И не чокнутым психам его переделывать!
Учись, работай, карабкайся - становись тем, кто принимает решения, устанавливай новые законы, правильнее прежних, ок. Но все же хотят быть героями, разрушить все с ноги и припасть к кормушке в свою очередь.
Грому нужно было уничтожить кого-то, кто бы был на это согласен. Чтобы это не было преступлением, чтобы это не было неправильно, чтобы это можно было делать основательно.
У него была депра, как шутил бывший напарник Колян, ПМС. Предувольнительный ментовский синдром. Колька ушел в частные охранники, нормально сейчас получает, делать ничего не надо, доволен. Грому нужно было что-то делать, хоть что-нибудь, иначе он не мог.
В метро на глаза попалась бабка с протянутой рукой. Не попадут прямо в руку, какая-нибудь коробка нужна. Какая-то залетная бабка, не крышеванная, видимо, правда просит деньги на хлеб. И вот как раз она останется ни с чем.
Как же хотелось перестать считывать и анализировать все вокруг, чтобы внутренний голос временно заткнулся, несколько минут темноты и тишины.

читать дальше***

Отлаженная процедура, несколько кликов мышкой, тут все просто. Этот сайт, бывало, сильно выручал Грома, когда становилось совсем невмоготу. Хотя прибегал он к нему как к последнему средству. Колька рассказал ему про этот способ, только Колян был по девочкам, к сожалению, Гром не бил женщин.
Кроме желания, чтобы этот сумасшедший мир ебнулся в тартарары, у майора было еще одно горячее желание - чтобы это средство контролировать себя не перестало работать.
Кого хочу найти - парня. Который ищет - парня. Позиция в Теме - подчинение. Возраст 20-25. Россия, Санкт-Петербург и область, Санкт-Петербург. С фото. Сейчас на сайте.
Пока следователь присматривал жертву, жертва сама нашла его.

black swan
Город: Санкт-Петербург, Россия
Возраст: 22 года
Основное: Боль - сила, которая очищает, облагораживает и возносит. Это пламя, выжигающее примеси и исправляющее несовершенство (с)
Ищу садиста с необычным взглядом на жизнь, для которого боль - это стихия, возможность для самопознания, совершенствования через разрушение. Спокойного, уравновешенного человека, жестокого и не допускающего трусости перед лицом боли, однако не лишенного доброты и чувства юмора.
Пол человека мне не важен, я не ищу сексуальных отношений. Тем, для кого СМ - лишь приправа к сексу, просьба не беспокоить.
Люблю физическую боль в ее многоликости, игру на страхе и болевых ощущениях, их преодоление.
О себе: Мазохист. Асексуал.
Прошлая деятельность была связана с искусством, однако временно я свернул с этого пути.
Нахожусь в постоянном поиске живого воплощения своей Стихии. Интересуюсь темной стороной жизни.
Интересы в Теме: Наказания с рукоприкладством, угрозы, порка. Ролевые игры в следователя-подсудимого, инквизитора-еретика, палача-жертву. Очень нравится образ палача как символ, желание садиста выступить в этой роли.
Табу: Копро, серьезные повреждения кожи, служение, ваниль.
Партнером может стать: Парень, девушка.

На черно-белом фото парень, стукнувшийся в личку, был со свешивающимися на лицо полудлинными волосами, так что были видны только прикушенные тонкие губы.

black swan: Приветствую ) Мне очень понравилась Ваша анкета. Пожалуйста, посмотрите мою.
black swan: Ау! Вы еще здесь?
1дома: Мне не нравится твое табу на следы, сори.
black swan: Это из-за мамы. Заметит что-то - начнутся расспросы, не поймет. Совсем никак? (
1дома: Нет.
black swan: Я согласен. Давно ничего не было. Весна. Голод )
1дома: Много работы?
black swan: Много учебы ) Я в медицинском. Мало адекватных садистов. А Вы чем занимаетесь?
1дома: Водитель на скорой помощи.
black swan: Так мы почти коллеги )
1дома: Уверен, что я адекватен?
black swan: Готов рискнуть. Ведь иначе не узнать, ведь так? ) Еще здесь очень много балаболов. Это всю охоту отбивает. Если подхожу, может, прям завтра?
1дома: Ок. Я могу после 20.00.
black swan: Отлично! Сыграем в гестапо? В допрос? М?
1дома: Тогда в ментуру.
black swan: Супер! )
1дома: Покажи свою фотку, где лицо видно.
black swan: Нету. У меня шрам, след от ожога. Неудачно связался с одним психом. А с телом все в порядке, качаюсь, самбо. Показать?
1дома: Я верю на слово.
black swan: Наденем на меня маску этого, все его знают, Гражданина? Такие маски сейчас продаются на каждом углу. Как Вам такая идея?
black swan: Эй, Вы куда опять пропали?
1дома: Я здесь. Петерлинк глючит. Ок, мне все равно, твое лицо мне не нужно. Значит, не боишься снова нарваться?
black swan: Боюсь, конечно )
1дома: Любишь бояться?
black swan: Как-то так )
1дома: Хорошо, попугаю. Фанат Чумного Доктора?
black swan: Да нет. Думаю, он - какой-то подставной человек, марионетка, бренд. Я бы посмотрел на тех, кто стоит за ним. А Вы?
1дома: Убил бы.
black swan: Ну Вас как "палача" он, наверно, должен привлекать ) Определенно в игре стоит использовать маску! )
1дома: Ок.
black swan: Чем будете бить? Резиновой палкой? ) Знаю анекдот. Приходит молодой полицай, весь на понтах: "Почему вы до сих пор используете эти устаревшие дубинки? Наш отдел уже перешел на гораздо более современные PR-24". На что инструктор, ласково улыбаясь, спрашивает: "А ты знаешь, зачем на твоей дубинке приделана боковая ручка?" Полицейский отвечает, что не знает. "Затем, чтобы, когда уличные панки отберут у тебя дубинку, которой ты толком не умеешь пользоваться, и начнут запихивать ее тебе в задницу, она не вошла слишком глубоко".
black swan: Снова Вы молчите. Ау! Мы встречаемся?
1дома: Я здесь. Да. Хочешь резиновой дубинкой?
black swan: А у Вас есть? )
1дома: В свое время узнаешь.
black swan: Хорошо, я люблю сюрпризы )
1дома: Ок. Где будем?...

***

Обычная сауна на метро Площадь Восстания, разве что почище прочих, так как открылась недавно, стандартный номер.
Войдя, майор увидел, что вещи парня аккуратно сложены на диване из дерматина, еще не покоцанного. Белая футболка с надутыми снегирями, дикий пиджак в зелено-серебристую зебру, короткое красное пальто. Пижон, фу-ты-ну-ты. Хорошо, пацан уже разделся догола, а то бы у Грома кровь полилась из глаз от ряби.
Парень в пластиковой маске Чумного Доктора за 150 рэ сидел в кресле с ногами, поджав пальцы, как огромная птица. Он медленно и странно курил, ныряя рукой с сигаретой под маску, приподнимая ее. Из-под длинного клюва выползали струйки дыма, пушистые и сизые, как перья.
Волосы парня оказались медными, как проволока, но не были жесткими. Они падали на плечи мягкими прядями, чуть завиваясь на концах. На это Гром засмотрелся, длинные рыжие волосы всегда что-то делали с его сознанием, меняли его, майор сморгнул.
Они оба молчали, рассматривая друг друга, как животные обнюхивают. В глаза Грому бросились следы от порезов бритвой на руках мальчишки, от запястий до локтей. Нервный, значит, парень.
Сейчас, беззвучно курящий, пацан не был похож на мальчика-зажигалку, который вчера скакал вокруг Грома на сайте бдсм-знакомств, изо всех сил привлекая к себе внимание. Впрочем, вирт и реал никогда не совпадали. Не Гром окажется сейчас связанным, так что следователю было все равно, ему даже не особо нужна была реакция, это было совсем не обязательно.
- Вам же нравятся следы? Привет! - прокомментировал парень направление взгляда Грома.
- Не любые, не такие, - ответил Гром, кинул на диван куртку, шарф, сумку с девайсами.
Ему бы не хотелось сейчас слушать, почему пацан резал себя. Вряд ли бы он услышал что-то сильно интересное.
- Вы не очень похожи на свое фото, - сказал парень спокойно, но Гром напрягся.
Да, на сайте висело его фото 10-летней давности. Так что на нем был вроде и он, но уже совсем не он. На этом снимке у Грома были светлые, чистые, наивные глаза, мать их.
Десять лет назад он совсем иначе представлял свой тридцатник, иначе представлял эту страну, да все оказалось не таким, все через жопу.
Он еще это помнил, как верил в себя, в людей. У него была искренняя вера, а не бесконечный хомячий бег за очередным уебаном. Поймал - минута эйфории, снова апатия.
Этот сайт тоже давал ему эйфорию, за ней он пришел сюда.
- Я очень фотогеничный. Есть такая проблема. Это что-то меняет?
- Нет. Я думаю, вы, наоборот, не очень фотогеничный. Реальность нравится мне гораздо больше. Наверно, я тоже люблю следы. Следы опыта.
- Ок.
Гром смягчился, пацан не был хамлом, это было редкостью.
Парень докурил почти до фильтра, поднялся и застыл, опустив руки вдоль тела. У него была очень белая кожа с золотистыми волосками, с кофейного цвета родинками, на вид тонкая и мягкая. Гром снова сморгнул, контролируя себя до поры-до времени. Эта нежная кожа буквально обольщала его, обещала щедрую дозу покоя.
- Прошу к столу, - Гром жестом указал на длинный стол, на тот его край, который был поуже. - Ложись грудью на стол. И раскинь руки, как... Раскинь руки.
Начало игры Гром не любил совсем. Когда жертва - еще не жертва, а еще некая личность. Хотя парень и облегчил ему задачу этой дурацкой маской. Майору хотелось поскорее перейти к делу. Он достал веревки, заарканил запястья парня, крепко прикрутил руки маза к ножкам стола. Медные волосы рассыпались по сторонам от лица парня, обнажая плеяду родинок на шее.
Мальчишка часто задышал, запах его как будто солоноватого, как морской ветер, парфюма стал более резким. Гром словно почувствовал его на своих губах, облизнулся машинально, в голове возникли картинки с песком, солнцем, чайками, каким-то недостижимым счастьем.
За это Грому захотелось развернуть пацана на себя и вмазать наотмашь по лицу, несколько раз, до крови. Однако он посчитал более правильным придерживаться того сценария, о котором они договорились.
На плечах, на спине, на боках парня были розовые широкие шрамы, вероятно, от ножа. И ни одного свежего следа, ни царапины, ни синяка. Кожа мальчишки покрылась мурашками, его заметно трясло.
- Холодно?
- Страшно.
- Говоришь, давно не гастролировал?
- Да. Не решался. Вы первый после... Того.
- Это сделал тот же человек, что и ожог?
- Нет, другой. Вас заводит?
- Не пробовал остановиться на женщинах? С ними безопаснее.
- Они не могут меня пробить. Они меня жалеют. Я хочу, чтобы вы заставили меня рыдать. Мне кажется, у вас получится.
Парень развернул голову к Грому, хотя вряд ли мог видеть следователя из такого положения. Майора признание пацана, похожее на правду, завело в самом деле. Мазов-блядей, которые ходили по рукам, он не любил, старался избегать их.
- Я не использую разогревающие девайсы, мы ведь в ментуре. Готов?
- Да, я понимаю. Да.
Парень все время говорил шепотом, как будто голос у него был сорван, или он был простужен. Это было как-то по-женски. Женщина, которую можно было бить. Нет, рыженькая женщина, которую можно было бить. И невольно майору стало любопытно, как изменится голос мальчишки, когда тот больше не сможет терпеть.
Гром никогда не использовал девайсы, купленные в секс-шопе. Строительные магазины, зоомагазины, но не секс-шопы. Сейчас он выбрал самодельную плетку с пятью хвостами из детской скакалки. "Детский мир", если подумать, может быть райским местечком для взрослых.
Первый раз Гром хотел ударить слабо, но почему-то ударил со всей силы. Парень дернулся, вонзил ногти в ладони, с шипением выдохнул воздух. После третьего удара он уже стонал, после десятого - кричал. Детская скакалка - это детская скакалка, пробивает сразу. Кричал пацан так же хрипло, как и шептал.
Но мальчишка не плакал.
- Имя?
- Ннн...
- Имя?!
- Я просто... Гражданин.
- ИМЯ?!!!
- Отъебись!
- Порву.
- По херу. Гнида ментовская.
- Полицейский. Пора бы уже переучиться.
- Мусор ебучий!
- Так хочешь, чтобы мусор выебал тебя?
- Мусор нужно... убирать.
- Убраться мне? Убраться прямо сейчас?
- Нет... Нет.
- Шлюха. ИМЯ?!!!
- Джордано Бруно!
- Тварь упрямая.
Гром схватил парня за рыжие волосы, дернул на себя.
- Только не волосы, волосы - это святое.
Тон связанного мальчишки мгновенно изменился на ледяной, Гром выпустил огненные пряди. Шелк волос быстро выскользнул из его пальцев, как мелкое проворное животное.
- Нужно предупреждать. Чтобы первый и последний раз, - прошипел майор зло.
Замечание посреди игры взбесило Грома, это было против правил. Чертов щенок! Он принялся хлестать парня изо всех сил по спине, по ягодицам, по ногам, уже ничего не спрашивая. В такие моменты он как будто становился другим человеком, возможно, собой. Кожа мальчишки стала вся красная, она была исполосована, местами лопнула, парень как будто горел.
- Сергей, меня зовут Сергей! Не надо больше! Пожалуйста! Я во всем признаюсь. Остановитесь! Пожалуйста! Остановитесь!
Но мальчишка не плакал.
И не произносил стоп-слова. Гром перестал пороть потому, что у него устала рука. Но останавливаться он пока не собирался. Что-то в его мозгу наконец перемкнуло, его захватил звериный азарт. Он ведь правда взял с собой полицейскую резиновую дубинку. В кармане валялся презерватив - Гром накатал его на рифленую рукоятку.
- Ты хотел резиновую дубинку, паскуда. И у нее нет ограничителя.
Парень был гладко выбрит в промежности, точно педик. Рукоятка дубинки вошла в него довольно свободно, пришлось совсем немного надавить и подвигать. Мальчишка не сопротивлялся ни словом, ни делом, не зажимался, не кричал, только всхлипывал.
- Плачешь, Сережа? - Гром почти коснулся губами созвездия из родинок на шее парня, полной грудью вдохнул раздражающий запах моря.
- Нет. Нет.
- И так нет? - Гром резко задвинул дубинку внутрь мальчишки, добавил два пальца, придавил пацана к столу.
- Нееетххх.
Клюв маски Чумного Доктора ритмично стучал по дереву. Парень точно плакал, но не хотел это признавать. Значит, этой дряни еще мало, нужна добавка. Гром быстро разобрался с молнией на ширинке, спустил джинсы. Не вынимая дубинку, напористо протиснул член в дырку маза.
Парень закричал пронзительно, хотел взвиться, но Гром распластал его по деревянной поверхности. Начал грубо трахать, как девку, как лгунью, как потаскуху. Жарил от души, мальчишка под ним извивался, рыдал навзрыд, и словесных доказательств следователю больше не требовалось.
"Выстрелить" в рыжую бестию, добить ее - больше Гром ни о чем не думал.
- Убей меня, - неожиданно прошептал парень. - Прошу тебя, убей меня.
Гром кончил аж до звездочек перед глазами, как будто в космос слетал.
Потом сознание начало нехотя проясняться. Пришлось вспомнить и кто он, и где он, и с кем он. Осознать, что он трахнул парня, трахнул парня без уговора, трахнул парня без уговора и без презерватива. Тот один, который был, майор использовал для дубинки.
Гром отвалился от содрогающегося в рыданиях пацана. Теперь следователь был нежен с мазом почти, как мать с ребенком. Он чувствовал свою вину, и ему хотелось загладить ее.
Гром обрушил на мальчишку лавину своих неудач на работе, вообще в жизни. Не сломается, если возьмет в руку член парня и поможет тому кончить, сделав несколько немудрых движений. Будет честным дать пацану слетать в космос тоже.
Когда парень стал задыхаться, Гром ускорил темп, и все закончилась, теплая сперма выплеснулась ему в кулак. Гром быстро вытер руки, быстро отвязал мальчишку. Помог пацану сесть на диван, дал бумажные салфетки, сбрызнул раны мирамистином. Потом быстро собрался, быстро ушел.
В какое-то мгновение ему захотелось снять с парня маску, увидеть его лицо, заплаканные глаза, но тут же он передумал это делать. Было незачем перебивать эйфорию настоящими именами и лицами.
С этим парнем ему было идеально. Но ему не нужен был парень.

***

Новое сообщение в твиттере Гражданина появилось, когда Гром уже добрался до дома.
"Я соврал . У меня нет шрама на лице. Как-нибудь покажу, майор, мой милый ".
- Ах ты ж блядь! - выругался следователь, у него глаза на лоб полезли. - Ах ты ж блядь!
Внутри полыхнуло, как будто гранату бросили. Несколько минут Гром просидел в полном ахуе. Ебанат чокнутый!
Это какой-то кромешный пиздец. Засажу тебя в тюрягу, там тебе все твои священные космы повыдергивают, разрешения не спросят!
Гром готов был зарегиться в твиттере, чтобы завалить падлу картинками аутодафе. Даже забил в яндекс: "Ведьмы сожжение на костре".
- Ведьма! Пидовка! Шизанутый, не доигравший в "Казаки-разбойники"! Не обжигался, говоришь, что ж, обожжем, Гражданочка.
Стоп, охолони, спокойно! Гром перестал долбать по клавиатуре, закрыл глаза, прижал пальцы к векам. Чего теперь ожидать? Что видео с майором полиции Игорем Громом, где он насилует пацана полицейской резиновой дубинкой, ляжет на стол, кому надо? Появится в социальных сетях? Его отстранят от дела, выперут из полиции? Кто кого оттрахал на самом деле?
Нет, это все слишком мелко. Не Гром, так кто-то другой, какая разница? А репутация российской полиции такова, что портить ее дальше просто некуда. Или Чумной Доктор выбрал его в качестве следующей жертвы? Самой показательной, самой медийной? В Средние века за мужеложство как раз сжигали.
В темноте под закрытыми веками отчетливо всплыли частые порезы на тонких руках. Гром снова услышал захлебывающиеся рыдания, умоляющий шепот: "Убей меня. Прошу тебя, убей меня". Это все было слишком настоящим, живым, такое не сыграть, не придумать.
Ему вспомнились слова в их переписке на бдсм-сайте: "Думаю, Гражданин - какой-то подставной человек, марионетка, бренд. Я бы посмотрел на тех, кто стоит за ним. А Вы?"
Марионетка? Кто же сделал это с тобой, мелюзга дурная? Гром успокоился. Он придет снова, Сережа или как его там сам придет к нему и приведет остальных. Майор чувствовал это, как акула за километр чувствует кровь в воде. Скоро все закончится так или иначе. Расслабься, Гром, расслабься и, как говорится, получай удовольствие.
- Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко. Блядь, жестоко не будь...
Гром встал, подошел к не расправленной кровати, рухнул на нее прямо в одежде и наконец нормально заснул. Ему снилось прекрасное ни хера.


Прослушать или скачать Детские песенки Прекрасное далеко бесплатно на Простоплеер

Конец
17 марта - 11 апреля 2013